Дар аутизма. Раскрытие секретов мудрых сердцем

Когда помощники Вика освоились с моими консультациями, они стали все больше и больше открываться, пригласили меня посетить нынешний дом Вика, который он делит с еще тремя пациентами, и стали рассказывать о необычных происшествиях из собственного опыта. Новый дом Вика представлял собой пристройку для слуг 1800-х годов, примыкающую к старинному особняку, давно разрушенному (на его месте была теперь автостоянка, заросшая сорняками). Улица, на перекрестке с которой стоял этот дом, не была заасфальтирована, ее оставили как есть, выложенной древним желтым кирпичом — когда-то распространенным строительным материалом в этой местности («Настоящая дорога из желтого кирпича»{ «Волшебник из страны Оз». — Примеч. ред.}, — мечтательно подумал я). Сотрудники персонала рассказали мне, что когда находятся в уединении в этом доме, испытывают тревожное ощущение, будто за ними подглядывают; одна женщина клялась, что слышала звуки шагов в кухне, и во время утренней смены стало привычным наблюдать, как все запертые на ночь снаружи и изнутри двери с наступлением утра открываются сами собой. Я сам слышал, как Вик спорил в ванной с кем-то, обладавшим чуть более глубоким мужским голосом (Носмо?). Я также видел, как Вик задыхался, крепко схватив себя за воротник рубашки (и снова таким образом, как будто это делал кто-то, стоящий перед ним) и бранил себя такими словами: «Тебе лучше не повторять это больше, приятель!» Независимо от того, что вызывало все эти мучения Вика, будь то даже сочетание душевной болезни и симптомов потустороннего воздействия, у него внутри как будто постоянно что-то накипало, угрожая перелиться через край в самый неожиданный момент.

В качестве антидота, а отчасти и бальзама для заживления психологических травм, гноившихся десятилетиями, я сочинил для Вика историю, что должна была пробудить в нем положительные качества и ослабить его отвращение к себе, заменяя негативные мысли позитивными. Предполагалось, что сотрудники персонала Вика будут читать ему эту историю на ночь. Сначала он сопротивлялся этому новшеству, но быстро привык и вскоре уже не мог дождаться этих сеансов чтения. Самое главное, Вик начал проецировать эту историю на обстоятельства своей жизни за пределами этого вечернего ритуала, — на что я и рассчитывал, — заявляя «Я хороший человек», удачно закончив какое-нибудь дело или совершив хороший поступок. Персоналу Вика также была дана рекомендация находить «моменты обучения» — возможности застать его за каким-нибудь добрым делом и похвалить за это, тем самым акцентируя установки моей истории. Моя теория заключалась в том, что если Вик будет переживать внутри все меньше и меньше негативных эмоций, он станет менее привлекательным для предполагаемых духов-паразитов. Вот история Вика.

Я хороший человек.

Это выражается, в частности, в том, что _______.

В моей жизни есть хорошие и счастливые моменты.

В моей жизни было то, что печалило и расстраивало меня.

Я не виноват в том, что печалило и расстраивало меня.

Я постараюсь не думать о том, что расстраивает или печалит меня.

Поскольку я хороший человек, я буду стараться думать о себе хорошо.

Если я забуду об этом, то:

● я постараюсь вспомнить, что я хороший человек;

● мои помощники напомнят мне, что я хороший человек;

● я могу говорить обо всем хорошем, что во мне есть.

Я постараюсь не причинять себе вреда.

Я сделаю все возможное, чтобы оставаться спокойным и никого не обидеть, если буду расстроен.

Я постараюсь помнить о том, что я хороший человек.

Вик также переживал уход любого из членов своего персонала как личную трагедию (для таких приютов, как известно, характерна «текучка» кадров). Чтобы он усвоил, что, когда его «бросают», он в этом не виноват, мы сочинили для него еще одну историю.

В моей жизни есть люди, которые приходят и уходят.

Иногда мне хочется, чтобы некоторые из них остались подольше.

Когда люди покидают меня, это, возможно, потому, что они:

● нашли новую работу;

● переехали;

● не могут уделять мне столько времени, сколько могли раньше.