Дар Авирвэля

Как ни странно, но ему показалось, будто какая-то важная частичка души действительно осталась там, в далёком Эвасе. Ведь он прекрасно помнил, какие храбрые поступки совершал, как безропотно помогал окружающим и ввязывался в опасности, несмотря на риск. И ему почудилось, что здесь он обрёл лишь ненужную трусость и тревогу, которые часто рушат всё самое важное и самое бесценное! И непонятно, что именно так сильно повлияло на отношение ко всему сущему, но Артуру такая перемена не понравилась совершенно. Поэтому, кое-как взяв себя в руки, он принял верное решение: обратиться к маме и узнать её ответ, не мучаясь боле вопросом, из-за которого вполне может пострадать сон. Но сделать этот шаг, конечно же, полагается в определённых условиях, в определённый момент, который надо умудриться не пропустить мимо ушей. Сложная задача, сулящая или ужасные муки, или величайшую радость, неслышно тормозила напитавшееся решительностью сердце, но не могла переманить мысли на свою сторону.

В конце концов, Артур конечно же решился. Поджилки сжались, а внутри образовался ком. Потом засосало под ложечкой. Но большинству знакомо это чувство — когда понимаешь, что должно сделать нечто важное, и из-за этого становится трудно дышать. Вот и сейчас происходило то же. Мама стояла напротив, ожидая слова, не хотящие выходить вон. Но как только Ника ласково пнула друга в бок, слова тут же нашлись! И полились такой рекой, что пересказать стоит лишь основной посыл:

— В общем, я тут подумал и решил, что хочу вернуться в Эвас. Он необходим мне, чтобы жить по-настоящему, даже если жизнь будет обычной. Может быть, всё дело в тамошней атмосфере, но я просто не могу представить себя на ином месте! Пожалуйста, мама, пусти меня в заветные края!

Лицо матери снова омрачилось, а после покрылось пеленой неизвестности, какую временами демонстрировал Далий Мар, не позволяя пробраться в свои мысли. Тело знобило в предвкушении, а мысли то и дело возвращались к мечтам о возвращении в Эвас. Артур и не заметил, что словно стал зависимым, и тем более не думал, к каким печалям это может привести. Сейчас он лишь надеялся, что мама снизойдёт до него и одарит долгожданными словами согласия. Но она молчала, слабо тарабаня по губам, и разбирала все за и против. И не представить ей, как чувствовал себя её мальчик! Она лишь видела, как он приседает, смотрит на неё молящими глазами и едва покусывает ногти (он никогда так не делал!). Но для однозначного ответа ей этого не хватало. Ведь, как и любая любящая мать, она беспокоилась о ребёнке и не хотела отпускать его настолько далеко в мир — мало ли, что там может случиться? И хотя Ольга прекрасно понимала неправильность этой позиции, её всё равно снедало беспокойство. Ведь они не смогут общаться в любое время, Артур не сможет рассказывать обо всём, что случилось за день… Это же кошмарно! Поэтому она стояла и думала, как же быть. Но в разговор — вернее, в молчание — влезла Ника.

— Тётя Оля, вы же знаете, какой Артур мечтатель. Для него тот мир и правда значит больше, чем наш! А если вы его не отпустите, он, в конечном счёте, сбежит из дома, лишь бы оказаться там, где осталась его душа. Это он пока маленький и глупый, а когда вырастет, сразу покажет, на что способен. К тому же, он уже был там и прекрасно справился с невзгодами!

— А как же связь? Я не хочу потерять тебя, даже если ты будешь счастлив. И ты наверняка заскучаешь по мне, мой мальчик…

— Я ведь буду возвращаться каждый год!

— Это не опасно?

— Нет, конечно, — Артур улыбнулся. Победа казалась ему совсем близкой. — Я тоже буду скучать по вам, как ты и сказала, поэтому с радостью буду возвращаться каждый год. И ты, и Мерлин, и Ника — все вы моя семья. Я просто не могу выбросить вас из жизни! Но и существовать здесь я тоже не могу. Этот мир кажется мне серым и унылым, и я даже не могу отправиться куда-нибудь, чтобы убедиться в обратном. Там же, в Эвасе, такого нет. Мы исходили столько чащ, пока не хотели быть пойманными!.. Земля никогда не даст мне этого.

Ольгино лицо немного просветлело.

— Я была бы рада увидеть этот мир. Но думаю, что это невозможно, — туманное сожаление могло бы вызвать у Артура интерес, если бы он не увлёкся ожиданием конкретного ответа. — Хорошо, так и быть. Если ты уверен, что будешь в порядке, и обещаешь возвращаться к нам каждый год, я готова отпустить тебя. Вернее, нет… Не готова, но понимаю, что это важно для тебя. Ничто не может быть хуже наблюдения за чахнущим ребёнком… Но сначала давайте пообедаем напоследок. И соберём хоть немного вещей, чтобы ты мог переодеться.