Дар демона

– Однажды она доведет меня своими претензиями до того, что отправится на курорт, на лавовые озера,– буркнул я.

– Она там с ума сойдет от скуки,– губы смертного изогнулись в вежливой улыбке, потом его лицо вновь стало серьезным,– ты ведь собираешься в мой родной мир?

Я пожал плечами. Хотя за те два года, что Лиэль прожил у меня, его эррэ так и не раскрылось, но кое-какие способности он приобрел. Например, иногда вот так спонтанно видеть, что собираются делать окружающие.

– Ясно,– он кивнул своим мыслям,– значит, я прав. И селиновое копье, которое появилось в оружейной два дня назад, имеет к этому отношение.

– Ну, если тебе и без меня все известно...– начал я, но Лиэль перебил:

– Верни меня домой.

Домой... Я прошел вглубь покоя, к переливающейся звездами арке, остановился.

Домой...

– Тебя там никто не ждет. Ты мертв, оплакан, похоронен и забыт,– произнес я резко.

Не люблю расставаться с игрушками. Не люблю. Они живые и забавные, к ним привыкаешь... А потом– они уходят или, того хуже, умирают. Особенно те, кто, как Лиэль, родились людьми. Я могу остановить старение тела, но однажды во взгляде смертного появляется тоска, с каждым днем становится все глубже; а по мере того, как она растет, гаснет внутренний огонь. И, если ничего не изменить, то конец известен.

– Лучше сделай полезное дело, закончи диару,– я кивнул на арку и на россыпь драгоценных камней возле нее,– она мне будет нужна как раз по возвращении.

Лиэль спорить не стал, хотя и энтузиазма не высказал. Подошел к незаконченной мозаике, провел ладонью над камнями, выбирая подходящий. Несколько мгновений я внимательно следил за его движениями, потом открыл портал.

Хотя два года слишком малый срок для зарождения той тоски, что разъедает души смертных, усталый взгляд Лиэля мне очень не понравился.

Глава 18.

Мэль возвращался из казарм, раздумывая о последнем покушении. Троим несостоявшимся убийцам уже выделили маленькие уютные камеры и одарили серебряными ошейниками, однако сам Тонгил на это посмотреть не остался, исчезнув по своим темным делам.

Полуэльф нахмурился: обида на мага, из-за своих экспериментов лишившего его возможности расквитаться с кровным врагом, все еще болезненно царапала душу. Некоторое время полукровка пытался убедить себя, что его воображение по части пыток все равно не сравнится с тем, что творят опыты черного мага с неудачниками, попавшими под его пристальное внимание. Потом вздохнул: не будь Венд Арону действительно нужен для чего-то особенного, маг мог бы и уступить.

Жаль, Тонгил никогда не понимал варварских, по его мнению, понятий Мэля, что мстить следует лично. Враг все равно умрет– так чего еще надо?

Взгляд привычно скользнул по знакомому пространству внутреннего двора и замер, зацепившись за новое украшение на резном столбе, поддерживающем крышу колодца. Кто-то очень старательно, хотя и не слишком изящно, намотал на него двуцветную косу ааше-нувэ. Но откуда эта вещь могла взяться здесь? В двух с половиной тысячах миль от границы Вечной Степи?

Подозвав ближайшую служанку, управляющий задал вопрос и получил сердечный совет побеседовать с Курумо и его разговорчивой сестричкой.

Искомый молодой человек обнаружился на конюшне. Мальчик оседлал деревянную перегородку между стойлами лошадей и что-то вполголоса рассказывал Белянке– своей любимице. Кобыла внимательно слушала ребенка и иногда, будто и впрямь понимая и подбадривая, издавала тихое ржание.

Полуэльф замер у входа, наблюдая, как изливает душу маленький сирота.

У самого Мэля было счастливое детство, полное забав, игр и смеха– тем сложнее оказалось ему понять замкнутого угрюмого мальчишку. А Курумо, и так не разговорчивый, после смерти родителей окончательно спрятался в скорлупу, не подпуская к себе никого, кроме сводной сестры.

Полукровка никогда не считал себя добросердечным и сентиментальным человеком, но отец мальчика погиб, спасая его. Конечно, воин действовал по приказу Тонгила, но...

– Курумо,– окликнул мальчика Мэль, приближаясь. Остановился у стойла, облокотился о деревянную дверь. Погладил по белоснежной морде кобылу, привычно потянувшуюся за отсутствующим сегодня угощением.

– Курумо, ты знаешь, откуда взялась красно-желтая косичка на колодце?

– Сейка привязала,– буркнул мальчик, повернувшись к нему, но не слезая со своего насеста.

– А у нее откуда?– удивился Мэль.

– Чужак принес.

– Что за чужак?– расспрашивая, полуэльф говорил мягко, не торопясь, зная, что если мальчишке что-то покажется грубым или обидным, он намертво замолчит; и будет лишь зыркать исподлобья, что бы с ним ни делали.

– Ресан, чтец Аримира,– Курумо склонил голову набок, и, что было редкостью, добавил по собственной инициативе,– мне он не понравился.

– Почему, Курумо?

– Какой-то он был... неправильный,– мальчик наморщил нос, явно не зная, как объяснить.

– Ему было что-то нужно?– продолжал Мэль.

– Да,– Курумо кивнул,– спрашивал про светловолосых парней, которые живут в замке...

Длинный летний вечер уже перетек в настоящую ночь, когда Мэль закончил разговор с Курумо.