Дар демона

– То есть? Откуда сбежал?– на роль кандидата в тюремщики Венд мог назвать только некоего темного мага, и потому весьма сомневался, что этот паренек мог сбежать из подземелий Тонгила, да еще остаться после пребывания там в таком цветущем состоянии.

– Из замка,– юноша мотнул головой в предполагаемом направлении, потом пожаловался,– амулет должен был скрывать меня от погони до захода солнца, а ты его повредил!

– Действительно,– согласился Венд с предъявленным обвинением,– но все же скажи толком: зачем ты устроил засаду в этих кустах?

– Вот из-за него,– юноша вытянул вперед правую руку с тонким металлическим браслетом на запястье. На браслете красовался овал крупного прозрачного хрусталя, внутри которого, ни на чем не держась, висела золотая стрелка и указывала острием на Венда.

– Это указатель пути, сделанный моим дедом. Я попросил найти человека, который сможет мне помочь, и амулет показал на тебя.

Глава 28.

– Это шутка?– без особой, впрочем, надежды уточнил воин, наткнулся в ответ на недоумевающий взгляд и продолжил:

– Парень, поставь себя на мое место. Вот появляешься ты, неизвестно кто, неизвестно откуда, и заявляешь, что я тебе должен помогать. Ничего странным не кажется?

– Не должен, а можешь,– рассудительно поправил его Ресан,– если захочешь. Я ведь не навязываюсь, а предлагаю. Тем более что вдвоем путешествовать веселее. И лошадей у тебя тоже две.

– Путешествовать?– ар-Син хмыкнул,– допустим, то, что я собираюсь куда-то ехать, и ежу понятно. Но с чего ты взял, что наши дороги совпадут?

– До самой излучины Луары дорога только одна,– возразил парень,– а это почти неделя пути. Со всех остальных сторон– озера и болота, где не то что верхом– пешком не пройти.

Венд хмуро глянул на умильно-рассудительную мордашку мальчика, а потом, неожиданно для самого себя махнул рукой, соглашаясь. Путешествовать одному действительно было бы тошно. Возможно, парень и не врет насчет побега, только никакой он не чтец, а один из заложников. А если обманывает, если он вражеский подсыл, то непонятно, с чего бы это Тонгил сработал так топорно, если мог просто поставить на ар-Сина следящее заклинание. Но все же, если подсыл, то оружие у Венда всегда под рукой...

Мальчишка выглядел донельзя довольным, чуть ли не светился от радости, что сумел добиться своего, и от этого, наверное, невидимый бес противоречия начал подталкивать Венда.

– Ты ведь, надеюсь, храбрый парень,– произнес он небрежно, наблюдая, как Ресан отвязывает поводья у выделенной ему лошадки. Юноша замер, обернулся, настороженно глядя на воина:

– А что?

– Не побоишься ехать рядом с проклятым?

Бывший чтец благородного Аримира вздрогнул:

– То есть как, с проклятым?

– Ты ведь не думаешь, что Тонгил меня просто так отпустил?– Венд криво усмехнулся,– темные маги приступами благородства не страдают...

– А какое проклятие?– жалобно спросил Ресан. Воин пожал плечами:

– А вот этого маг не сказал. Наверное, сюрприз решил сделать.

– Значит, ты можешь превратиться в чудовище?– подросток заметно побледнел.– Или начать всех вокруг убивать? Или...

– Ну да, примерно так,– прервал полет его воображения Венд,– так что если передумал, уходи. Можешь даже забрать одну лошадь.

Ресан сглотнул и перевел взгляд на свой амулет пути. Потом вздохнул:

– Он все равно на тебя показывает. Так что я останусь.

Глава 29.

Не самое приятное прощание с бывшим лучшим другом наложилось на бессонную ночь и скопившееся напряжение. Просто ломоту в висках еще можно было перетерпеть, но не вместе с накатившей тоской. Попытка поймать дневной сон ни к чему хорошему не привела, и, немного помучившись, Арон отправился бродить по замку.

При его приближении стража вытягивалась по струнке, слуги испуганно замирали, а чаще пытались исчезнуть в ближайших боковых проходах, отчего настроение Тонгила портилось еще больше. И ноги как-то сами понесли его вниз, в подземелья.

Там было тихо, спокойно и красиво. По стенам золотом вились руны, украшенные изящными загогулинами– как было принято изображать в седые, еще до Первого Императора, времена. Такое архаичное написание Арону в далеком детстве показывала мама– и сейчас в душе всколыхнулась волна грусти.

Несколько минут воин простоял в задумчивости, обводя ладонью рисунок ближайшей руны, потом вернулся к лестнице. Без Мэля обходить камеры было бессмысленно, не расспрашивать же самих заключенных, за что они оказались в темнице. Да и рядовым стражникам лучше не знать о внезапной забывчивости господина. А вот для осмотра лабораторий темного мага свидетели были как раз ни к чему.

И вновь спуск в темноте лестничных переходов, где почти бессильны человеческие глаза, но их место заступают другие чувства, прежде безмятежно спавшие. Ноги знают, что в ступени широкая выбоина, и легко переступают опасное место; потолок резко понижается, и тело прежде, чем человеческий разум успеет отдать нужный приказ, сгибается в поклоне каменной притолоке. А обоняние приобретает чуткость волчьего, подсказывая, что впереди– живое существо, но не человек. А затем и глаза видят вдалеке отсвет огня...