Дар Демона (СИ)

   - Что-то ты расстроился, твое магичество, - Мэль легко хлопнул его по плечу. - Можно подумать, в первый раз Силу теряешь. Сам знаешь, еще несколько дней - и все вернется.

   - Знаю, - согласился Арон, не торопясь объяснять полукровке настоящую причину задумчивости. - Знаю, но не помню. А это совсем иначе.

   Мэль помолчал.

   - Ребята скоро вернутся, - сказал после паузы. - Хочешь поговорить с ними?

   - Нет, - Арон в последний раз окинул взглядом бывший дворец рода Таш-Авит. - Нет, но я собираюсь послушать ваш разговор.

   Ребята Мэля, конечно же, оказались оборотнями, и, конечно же, в глазах каждого горел лунный огонь.

   "Янтарноглазые", - вспомнилось Арону, - "иррау", так называли этих полулюдей на севере. В далеком детстве матушка рассказывала ему сказку, которая была на самом деле сердцем легенды, переделкой истинной истории. Однажды, говорилось там, в страшную ночь Передела к одному племени пришел юный бог, не назвавший имени, и предложил сделать так, чтобы не умирали от голода дети, не уходили добровольно в зимнюю стужу еще живые старики. Предложил им стать лучшими среди всех охотников, обрести нюх, ловкость и быстроту зверя. А когда люди спросили, в обмен на что он даст им это, бог лишь засмеялся и сказал: плата ничтожна, отдав ее, они даже не поймут этого. И они действительно не поняли. Ни они, ни их дети, ни дети их детей...

   Так рассказывала его мать, дочь жрицы и внучка жрицы. А когда сын спрашивал, что именно они, эти люди, принявшие дар бога, потеряли, смеялась и говорила: "Спроси у них, если встретишь, от чего отказываются, становясь полулюдьми, поскольку я этого не знаю".

   Жаль только, она никогда не упоминала, кем становятся те, кто принимает дар Темной магии.

   Арон слушал молча, не вмешиваясь в разговор полукровки и оборотней, лишь иногда скользил взглядом по незнакомым лицам. Слушал про жизнь столицы, про ту ее часть, которая известна тайным службам императора, и про ту, о которой они не должны подозревать. Про нелюдей, скрывающихся под человеческими масками, про полулюдей и про обычных смертных. Про надменных эльфов, про Народ Песков, впервые со времен Первого Императора приславших посольство в Эверград. Просто слушал, слишком опустошенный, чтобы испытывать какие-то эмоции.

   Наступила ночь.

   Крупица за крупицей возвращалась магия. Крупица за крупицей - вспышки огня, власть над водой, землей, воздухом. И тьма. Нет, не так: Тьма. Обладание ею было самим сладким, самым желанным; и Тонгил метался на широком ложе, пойманный между сном и явью, не в силах вырваться и уже не желая этого. Сперва - лишь способ выжить, нежеланный дар, теперь...

   Потом сон победил, принеся на крыльях обрывок не то сказки, не то воспоминания:

   Глаза чужака залиты чернотой, словно дегтем, по самые ресницы. Ни радужной оболочки, ни зрачка, - там, откуда он явился, в них нет нужды.

   - Радуйся, маг, - голос чужака гулко катится по пустынному прибрежному гроту, по затерянному храму сгинувшего морского божества, с некоторых пор принадлежащему божеству новому. - Радуйся!

   Маг молча кивает, принимая древнее приветствие, теперь сохранившееся лишь в самых затерянных уголках мира, но не отвечая тем же. Радость - он не желает никому делить с ним это чувство. Не желает, а потому молчит: ведь здесь все слова имеют силу, имеют власть над реальностью.

   Черноглазый кланяется в пустоту грота и делает шаг в сторону, растворившись в тенях. Маг скользит взглядом по остаткам таящего эррэ вестника - не рожденного, а созданного, по игрушке бога - и отворачивается. Однажды он тоже сможет создавать собственные игрушки - так же походя ломать их и воссоздавать вновь. Из пепла, из воды, из тьмы.

   Однажды.

   А пока он должен предстать перед богом, которому обещал служение, посмотреть в его вечно изменчивый лик, взять глоток его мудрости и горсть его страха.

   Стены грота раздвигаются, растут, узкая щель неба становится еще меньше, отодвигается, исчезает. Меркнет неяркий солнечный свет, возвращая власть тьме. Нет, не так - Тьме. Маг улыбается: Тьма - его сестра, самая верная возлюбленная, самый драгоценный дар. Магу повезло с богом - бог тоже любит Тьму...

   Тьма продолжала смотреть на Арона, даже когда он проснулся; тянулась к нему, в самую глубь души, шептала: "Вот и я, здесь, рядом, только протяни руку", - а потом ускользала, прячась в тенях. И даже солнце, яркое летнее солнце, не могло ее прогнать. Или не хотело. Они, казалось, были заодно: яд солнечной гидры в его крови и сладкая ложь Тьмы - в ней же. А Сила возвращалась, все быстрее и быстрее.

   *****

   - Ты чего это с утра такой мрачный? - удивился Мэль, сияющий довольством жизнью. - Вроде не случилось ничего, нет?

   - Не случилось, - ответил Арон, мысленно добавив: "Кроме того, что я теряю себя, совсем ничего".

   - Ну и отлично, - полуэльф выложил перед магом несколько свитков. - Вот, частью отчеты, частью письма, доставили сегодня.

   Арон молча кивнул, глядя на бумаги, но не испытывая сильного желания их читать.

   - Мне интересно, - без всякого перехода продолжил Мэль. - Эти сихха из императорского дворца. Как ты с ними справился?