Дар Демона (СИ)

   - Не знаю, - Тонгил пожал плечами.

   - То есть не хочешь говорить, - сделал свой вывод полукровка, не обидевшись. - Впрочем, у тебя в запасе всегда имелись разные трюки. Но одолеть сихха - это действительно нечто, можешь гордиться.

   - Я горжусь, - без всякого чувства согласился северянин.

   - Куда ты их дел? - продолжил Мэль.

   Арон промолчал.

   - Я это к тому, что император опять прислал гонца, - пояснил полукровка.

   - Скажи: я еще раздумываю над условием, и отошли. И сам, будь добр, исчезни.

   - Ты действительно способен их вернуть? - Мэль избирательно не услышал последней фразы мага.

   - Не знаю, - Арон красноречиво посмотрел на управляющего. Указал глазами на дверь. Вновь перевел взгляд на полукровку, и несколько секунд они играли в гляделки. Затем Мэлю надоело:

   - Скучный ты сегодня, - сказал он со вздохом. - Ладно, сиди один, твое магичество.

   *****

   Это был волшебный день, сияющий, солнечный, благословленный богами. День, когда хочется жить и любить, радоваться просто тому, что ты есть на свете.

   Мэль оглянулся на открытое окно хозяйских покоев и покачал головой: происходившее с Тонгилом никак не подходило этому летнему дню. Вообще ничему не подходило.

   Маг начал меняться, когда потерял память, но кровь солнечной гидры в нем что-то сломала. А может, не кровь, а временное лишение Силы. А может, и не оно даже, а нечто третье. Слишком скрытным был Тонгил, слишком хорошо умел прятаться за масками холодности и безразличия. Наверное, только один Мэа-таэль и знал, какой кипящий котел скрывается за внешним равнодушием Темного. Как, например, этой весной, когда девчонка ар-Кормов всерьез сумела его задеть. Как заледенели глаза мага перед тем, как он заперся в подземелье и начал творить волшбу.

   Да, красиво тогда получилось - Мэль даже съездил посмотреть на многонедельный ливень и живших в нем серых чудовищ в каменных панцирях, наводивших ужас на графство ар-Кормов. Красиво!

   Может, и в этот раз все окончится примерно так: вернет Силу, сотворит дикое колдовство, после которой его именем начнут пугать детей не только на севере империи, но и в остальных ее частях? И успокоится?

   Окно покоев Тонгила стояло открыто, легкий ветер шевелил полупрозрачные занавеси, изнутри не доносилось ни звука. На миг почудилось, что в проеме промелькнуло темный, плохо оформленный силуэт или дымовое облако. Промелькнуло и пропало, сколько бы полукровка не вглядывался.

   Явилась мысль - вернуться и проверить, все ли в порядке. Но Тонгил казался не в духе, злить его еще больше не хотелось. Пару минут полукровка постоял у дома, вслушиваясь, всматриваясь. Но все было тихо и спокойно.

   *****

   Когда Арон очнулся, стояла глубокая тишина. Северянин подошел к окну, отдернул паутинную занавеску. Небо сияло звездами, но луна уже клонилась к горизонту - значит, что-то разбудило его в самой середине ночи. Не что-то, кто-то. Он все еще слышал чужой шепот на краю сознания, просьбу о встрече. Внутренний голос молчал, не видя опасности.

   Маг шагнул к двери, но потом заколебался. Зов шел не снаружи - изнутри комнаты. Из...

   Арон сделал по комнате несколько кругов, как потерявшая след гончая. Отзвук чужого голоса еще слышался на краю сознания, но эхо его разошлось по пространству неверными отражениями в зеркальных осколках. Ну конечно - зеркало! То самое, на одну ночь превратившее его в Венда.

   Северянин достал вещицу из кованого сундука, снял шелковое покрывало, повернул к себе. Сперва гладкая поверхность казалась непроглядно черной, как безлунная, беззвездная ночь. Потом внутри шевельнулись тени, обретая подобие человеческого лица, словно зеркало вспомнило свою обязанность отражать. Оформились черты, впадины черных глаз, два узких ритуальных шрама очертили широкие скулы... Арон почти не удивился, осознав: вместо себя он видит чужака, и более того - клановца, лучшего воина из покупаемых за деньги.

   "Мое почтение, господин", - шевельнулись узкие бесцветные губы человека, в то время как слова прозвучали прямо в голове Арона.

   - Приветствую, - ответил северянин вслух, усилием воли давя моментально возникшие панические мысли. Чужак не мог, не имел права догадаться о самозванстве Арона. А ведь подобное общение могло дать клановцу доступ к его воспоминаниям и мыслям, при том, что Тонгил-нынешний представления не имел, как защитить себя от вторжения, кроме как выронить-отбросить-перевернуть зеркало.

   Но спасительная идея появилась почти сразу - и перед мысленным взором мага взметнулась огненная стена, отделяя внешний слой слов-мыслей от глубинной памяти. Огонь ощущался почти физически, но не обжигал - точно как магическое пламя, которое можно было, пожелай он того, носить в ладонях.

   По лицу чужака прошла судорога боли:

   "В этом нет необходимости, господин, я не пытаюсь проникнуть в ваши тайны", - произнес он с укоризной. Арон не отреагировал. Большая часть его сил уходила сейчас на необходимость поддерживать магическое пламя. Это оказалось утомительней, чем заставить пылать настоящий огонь.

   - Для чего ты вызвал меня? - спросил северянин.

   Чужак нахмурился, но возражать дальше не стал.