Читаем Дар юной княжны полностью

Ольга отрицательно покачала головой, с изумлением наблюдая, как легко и элегантно разрешил Аренский эту щекотливую и в некотором роде двусмысленную ситуацию. Как-то раньше она не задумывалась над тем, что и "простому люду" доступны высокие чувства, деликатность и порядочность. Даже умница дядя Николя, говоря о ком-то из бедняков "простой человек", подразумевал, что все чувства и поступки его именно просты, то есть примитивны. Оказывается, для тонких чувств вовсе не обязательно аристократическое происхождение? Она даже покраснела от своих размышлений: знали бы эти милые заботливые люди, как она о них думает! И, словно в оправдание, ласково пожурила Альку:

- Это в единственном лице, мой дорогой, ухо, а во множественном - уши. Не ухи, понял?

- Понял, - радостно выдохнул Алька. В отличие от взрослых, он тут же забыл минуты напряжения.

- Единственное лицо, множественное, - пробормотал Аренский и стал укладывать вещи. - Откуда ему, Оленька, это знать? Он всего понемножку нахватался: читать умеет, да кое-что из арифметики знает; в целом - никакой системы.

- Если позволите, я буду с ним заниматься. Мы, знаете ли, со своим дипломом можем преподавать в школе.

- Ради бога, не только позволю, Оленька, буду умолять не отказываться. Любые строгости можете применять, а эти самые ухи хоть оторвите совсем.

- Оторвите! - от возмущения фальцетом выкрикнул Алька. - Знамо дело, не свое, так и не жалко! Я и без этого учиться согласен. Революция или нет, а грамотные люди всегда нужны.

- Алька, - обняла его за плечи Ольга. - Мы же с тобой друзья? Друзья! Кто это, интересно, станет своим друзьям уши отрывать, даже для пользы дела. И потом, насколько я понимаю, революция - свобода для угнетенных, а мальчишки всегда были самыми угнетенными. Так или нет?

- Еще бы! Понял, папочка?

Со смертью Наташи и появлением Герасима ноша Василия Ильича сильно полегчала. Теперь огромный тюк с вещами, несмотря на протесты циркачей, взваливал на себя матрос, остальное "добирал" Аренский; Альке доставался лишь рюкзак, а Ольга вообще шла с пустыми руками, потому что её узелок был упакован в общий тюк.

- Еще успеете натаскаться, - отмахивался от её просьб нести хоть что-нибудь Аренский. - Рядом с вами двое... нет, трое таких мужиков! Пользуйтесь моментом.

Опять потянулась дорога, раскисшая от весенней распутицы, но под апрельским солнцем кое-где уже подсыхающая. Прозрачное, высокое небо с белыми штрихами облачков ещё выплескивало на землю воздух с остатками холода. Холод слегка обжигал горло, но уже веселил и будоражил кровь.

- Солдатушки, бравы-ребятушки, где же ваши жены? - запел Алька, приноравливая к маршу шаг.

- Наши жены - пушки заряжены! - поддержали его мужчины.

И даже Ольга потихоньку подпевала, стесняясь, как они, орать во всю глотку. Они пели и шагали в ногу, позабыв недавние опасения: видно, их бдительность обманула наступающая тишина. Вдруг среди производимого ими шума Герасиму показалось, что скрипит телега. Он поднял руку, путешественники остановились - скрипа не стало слышно. Пройдя ещё немного, они увидели телегу и сидящего на ней мужичка, который ежился и пытался спрятаться за хилыми придорожными деревцами, что по причине прошедшей зимы, обглодавшей и изморозившей окрестную поросль, было делом безнадежными.

- А ну кончай прятаться! - командирским тоном прикрикнул матрос и для пущей убедительности щелкнул курком маузера. - Подать сюда транспорт немедля!

Телега приблизилась.

- Ой, хлопцы, як вы мене напужали! - нарочито бодрым голосом заговорил возница. - От я и сховався. Хучь и нема ничего, а и последней заморенной худобы жалко.

Лошаденка, однако, против уверений мужичка, выглядела вполне справной, так что Герасим без разговоров освободил от груза свои могучие плечи, "распряг" Василия, помог снять рюкзак Альке и уложил вещи на телегу. Мужичок попытался возражать.

- Шо ж вы не спытаете, мабуть нам не по пути?

- По пути, - легко приподымая Ольгу и усаживая её на телегу, проговорил Герасим. - Если, конечно, телега не идет у тебя впереди лошади.

- Та ни, - похоже, обиделся тот, - у нас усе, как у людей.

- Вот и поехали. Ты сам-то откуда?

- Со Смоленки, - нехотя ответил возница. Алька не откликнулся на приглашающий жест матроса сесть рядом с Ольгой и продолжал идти рядом с мужчинами, чем вызвал одобрительную ухмылку мужичка.

- Чего ж вы так испугались? - спросил у него Аренский, который освободился от груза и с удовольствием вдыхал свежий весенний воздух.

- Время такое, ни приведи господь! Давеча красные стояли, лошадей рек... рик... позабирали, а нам - записки. Я сам неграмотный, а писарь читал "Для нужд Красной Армии". Потом конники Полины налетели. Те брали без всяких записок. Зато оставили нам двух коняк: одна шкандыбае, у иншей спина стерта.

- А кто такая Полина? - влез в разговор Алька.

Мужичок огляделся, будто здесь, в чистом поле, кто-то мог его подслушать. Заглянул в глаза всем поочередно - заинтересованности на лицах хватало, - и прошептал:

- Атаманша.

- И за кого она воюет?

Перейти на страницу:

Похожие книги