Дар милосердия

А глядя на птицу, парящую над головой, пропела:

К солнцу с трелью звучной,
Искрой огневой!
С небом неразлучный,
Пьяный синевой,
С песней устремляйся и в полете пой![6]

Зная, что почва на Альфе Возничего-6 схожа по составу с земной, несостоявшиеся колонисты везли в грузовом отсеке «Королевской капеллы» приличный запас семян. На планете Арнольда почва оказалась ничуть не хуже. Он разбил перед хижиной делянку и поделился с Кейти своими скудными знаниями по садоводству и огородничеству. Впрочем, их хватило с лихвой, и у Кейти Три оказалась легкая рука.

Ее кукуруза гнулась под тяжестью початков, стручки фасоли лоснились, редиска и лук выпирали из-под земли, а свекла размерами не уступала тыкве. С рассвета до заката Кейти возилась на грядках — полола, мотыжила, поливала, нянчилась с каждым кустиком, словно заботливая мать с малышом, ничего не требуя взамен.

Как-то раз Арнольд даже встревожился. Подошел, тронул Кейти за плечо и хотел попросить не слишком перетруждаться, как вдруг в голубых глазах цвета китайского фарфора промелькнуло нечто совершенно новое. Он смущенно улыбнулся и зашагал прочь.

«Счастье по сути своей всегда чудо, — размышлял он, — и не только людям дано право на чудеса. Камень счастлив на солнце, а склон холма — весной».

Не оставалось никаких сомнений — Кейти Три познала счастье!

Снова наступила осень — пора урожая и дождей. Ночи стали холодными, на безлунном небе горели яркие звезды. Где-то среди них, совершенное неотличимое от собратьев, затерялось Солнце.

Впрочем, Арнольд не особо стремился отыскать его. Вечерами он отправлялся к месту крушения, уже сплошь заросшему деревьями. Гулял вдоль запорошенных опавшей листвой могильных холмиков, затем поворачивал обратно. По традиции всякий раз после его ухода Кейти Три зажигала лампу и садилась ждать у окна. Возвращаясь, Арнольд замечал сперва мерцающий огонек, потом силуэт Кейти в ореоле света, и вечерняя тишина сразу становилась теплой и уютной. Он гордо поднимался на крыльцо и стучал. Сияющая Кейти отворяла дверь, и в фарфоровой голубизне ее глаз плясали маленькие звездочки.

Однажды, собираясь на прогулку, Арнольд поставил в проигрыватель записи Штрауса и растворился во тьме под аккомпанемент «Жизни художника». Снова путь домой, мерцающий огонек, но на этот раз женского силуэта в окне не было. Не разбирая дороги, Арнольд помчался к хижине и с тревогой прильнул к стеклу. Из проигрывателя лились «Сказки Венского леса», и Кейти Три кружилась в танце, точно лесная нимфа. Такая же грациозная, несмотря на больную ногу, и удивительно прекрасная…

И вновь зима, завывание ветра, потрескивание дров в очаге и чарующий голос Кейти Три. Им заговорили Байрон и Вордсворт, Теннисон и Лонгфелло, Сара Тисдейл и Эдна Сент-Винсент Миллей, разгоняя сумрачные тени по углам, где им самое место.

Арнольд давно потерял надежду дождаться спасателей, но однажды утром, выйдя на крыльцо, так и обомлел: морозное небо прочертил золотистый огненный след.

Метель бушевала всю ночь, и рощица утопала в снегу, сливаясь с белоснежной равниной. «Если не заметят, то мы застряли тут навечно!» — С этой мыслью Арнольд хотел выскочить на опушку, махать руками, кричать что есть мочи… но вдруг задумался.

За спиной в уютной кухоньке негромко позвякивали тарелки, шипел на сковородке бекон — Кейти Три готовила завтрак. Прихрамывая, суетилась между плитой и столом, имитируя своим дивным голосом популярную мелодию, услышанную накануне.

Нетрудно угадать, как отнесется общество к хромой девушке-андроиду с изуродованным лицом, которая наизусть цитирует классиков и пытается петь. Арнольд невольно поежился.

Да будь она человеком — что ее там ждет?

Он юркнул назад в хижину в страхе, что его заметят с приближающегося корабля.

Сразу вспомнилась Терра, серый лабиринт, где протекала его жизнь. Тусклые стены банка и властный мистер Фентон, убогая комнатушка, серый пейзаж и переполненные аэробусы, унылая толпа, где каждый смотрит на тебя, но не видит. Вспомнились роскошные красавицы, на которых он поглядывал украдкой, надеясь, что они не заметят его убожества. Тайные мечты о любви с какой-нибудь богиней из трехмерного кино. Одинокие вечера в барах за кружкой пива, пусто-оживленные улицы. Звезды, почти невидимые из-за городских огней, скрытые дымом и смогом и всем прочим, что лишает человека естественных благ, положенных ему от рождения.

Он плотно затворил дверь и задвинул печную вьюшку, чтобы дым не выдал их убежище.

Корабль пронесся над заснеженной долиной и растворился в вышине. Больше он не вернулся.

Красочными картинками мелькали пестрая весна, зеленое лето, золотая осень, белоснежная зима… Словно кто-то перелистывал страницы в книге, в которой главами были годы, а главной героиней — Кейти Три.