Дар скального тролля

Одно я знал точно – за мной следят. Потому что через несколько минут после моего пробуждения эльф средних лет в джинсах и толстовке принёс мне еду, как и обещал Эдвин. Он поставил поднос на пол и просунул его в узкую щель под дверью камеры.

Он ухмыльнулся мне, как будто в его глазах я был кучей грязи, затем повернулся и ушёл, ничего не сказав, его шаги гулким эхом отдавались в огромном коридоре.

Вокруг меня не было ни голосов, ни звуков. Чем бы ни была эта тюрьма, я вполне мог быть её единственным заключённым.

На пластиковом подносе лежала порция почти остывших спагетти, несколько кусков простого белого хлеба и шоколадный батончик «Сникерс». Я торопливо съел еду, не заботясь о том, что там не было мяса. Конечно, без мяса это вообще мало походило на еду, но выбирать не приходилось. Особенно когда ты был в плену.

После еды я просто сидел в тишине, стараясь не обращать внимания на урчание в животе и растущую тревогу за своих друзей и топор. Что, если они не выбрались с кладбища живыми? Может быть, Эдвин захватил в плен и их тоже, но не пощадил их жизни? Может быть, я чего-то не понял и всё не так плохо, как кажется? Может быть, всё это было сном и на самом деле я всё ещё лежал на кладбище без сознания или того хуже?

Этих «может быть» было достаточно, чтобы свести меня с ума.

* * *

Через некоторое время Эдвин вернулся, как и обещал.

После того как я поел, прошло минут двадцать, а может, и все два часа. Я понял одну вещь: когда тебя запирают в одиночестве в маленькой камере, твоё чувство времени искажается.

Эдвин появился в сопровождении двух вооружённых охранников.

– Если я выпущу тебя, и мы немного прогуляемся, могу ли я быть уверен, что ты не сделаешь никаких глупостей? – спросил он. – Или мне стоит надеть на тебя кандалы?

Его голубые глаза смотрели на меня, сверкая, как драгоценные камни.

Я был удивлён, что не расстроился ещё больше из-за того, что мой друг только что предложил заковать меня в цепи, как какого-нибудь жестокого преступника. Но опять же, винить его было трудно. В его понимании я, вероятно, по-прежнему был подлецом-гномом, который не остановится ни перед чем, чтобы помочь своим друзьям и семье, и даже готов причинить вред (или в случае его родителей: смерть) любому, кто встанет на его пути.

На его месте я бы тоже поостерёгся и использовал наручники.

Я покачал головой, говоря, что не буду ничего предпринимать, и я действительно так думал. Я совершенно не представлял, где нахожусь. Кроме того, я был безоружен и слаб, не ел мяса как минимум в течение последнего дня, а моя голова раскалывалась от боли. Я был не в лучшей форме и не смог бы справиться с четырьмя (если не больше) вооружёнными эльфийскими стражниками.

Эдвин, должно быть, почувствовал, что я говорю искренне, потому что он кивнул и жестом велел открыть камеру. Вдалеке послышалось эхо электронного гудка, и замок открылся с металлическим лязгом. Дверь камеры распахнулась, натужно скрипя старыми металлическими петлями.

– Тогда пошли, – сказал Эдвин.

Я последовал за ним по тюремному блоку, заполненному пустыми камерами, которым, вероятно, было не меньше ста лет. Мы поднялись по металлической лестнице, Эдвин по-прежнему не проронил ни слова. Охранники держались позади нас, по крайней мере в трёх или четырёх метрах, но они всегда были настороже, наблюдая за мной.

Наконец мы вышли на бетонную внутреннюю площадку, залитую солнечным светом. Когда мои глаза привыкли к солнцу, я сразу почувствовал запах солёной воды, доносящийся с океана или моря. За обширной, сверкающей гладью воды виднелся холмистый берег, на котором вырисовывался силуэт города. С моей импровизированной смотровой площадки хорошо просматривался современный сверкающий центр города, расположенный на краю полуострова. Город показался мне смутно знакомым, но я не сразу его узнал. Я оглядел тюремный комплекс: снаружи он оказался таким же древним, как и внутри. Внизу под нами был расположен скалистый берег, о который разбивались пенистые волны. Справа от меня вырисовывался массивный красновато-оранжевый мост, за которым простирался бескрайний океан. Я сразу узнал его по фотографиям.

Мост Золотые Ворота.

Это означало, что город за заливом называется Сан-Франциско.

И что я нахожусь на острове Алькатрас.

Я никогда не бывал здесь раньше, но, без сомнения, эта тюрьма была, вероятно, самой знаменитой в Америке. Кроме того, это место было показано в нескольких боевиках, которые я смотрел по выходным, сидя в одиночестве в гостиной, пока мой отец отправлялся в другие города в поисках магии. Я мало что знал о тюрьме – только то, что она была очень старой, ей было не меньше ста лет, и что она уже долгое время, вероятно, с 1980-х годов, а может быть, даже раньше – не использовалась по своему назначению. Насколько я помнил, сейчас она больше походила на музей или туристическую достопримечательность. Эдвин как-то рассказывал мне об этом в шестом классе после того, как родители взяли его с собой на какую-то экстравагантную выставку, которая проводилась в этом месте.

– Как тебе моя новая крепость? – с ухмылкой спросил Эдвин.