Дар скального тролля

Если бы не моя головная боль, я бы ударил себя по лицу, чтобы проверить, не сплю ли я. Возможно ли, что я здесь и сейчас вижу бывшего старого лучшего друга? И он действительно только что сказал, что рад меня видеть? Похоже, он говорил серьёзно. Но как ему удавалось быть таким весёлым и бодрым, находясь в заключении? Я медленно сел и огляделся. Похоже, Эдвин вовсе не в тюрьме.

В тюрьме был я.

Моя камера была крошечной, с грязными стенами, которые были покрыты облупившейся краской кремового и зелёного цветов. Из мебели здесь была только маленькая жёсткая койка, на которой я и лежал, старый туалет в углу и маленький прикроватный столик у стены. Где-то рядом медленно капала вода.

Солнечный свет окрашивал пол в огромном коридоре позади улыбающегося Эдвина.

Где-то поблизости каркали хищные птицы.

Значит, я был не в Подземелье.

У меня голова пошла кругом. Значит ли это, что Эдвин был лидером фракции эльфов в Новом Орлеане? Должно быть, так и было, мой мозг просто не мог найти другого разумного объяснения. С другой стороны, моя раскалывающаяся голова и отсутствие памяти говорили о том, что, скорее всего, мой мозг не работал на полную мощность.

– Даже ничего мне не скажешь? – спросил Эдвин. – Может быть, ты всё ещё не оправился от удара по затылку? Мне сказали, что тебя знатно приложили. Ни один человек не смог бы выжить. Но у вас, гномов, прочные кости. Вы как жуки с твёрдыми панцирями.

– Мои друзья? – наконец просипел я хриплым голосом.

Эдвин указал на стакан воды на маленьком столике, стоявшем рядом с моей скрипучей койкой. Я протянул руку и осушил его одним махом.

– Ты почти сутки был без сознания, – сказал Эдвин, игнорируя мой вопрос. – Ты, должно быть, проголодался. И хочешь спать. Я прикажу принести еды, а потом, когда ты соберёшься с мыслями, мы сможем поговорить, Грег. Можешь мне не верить, но я действительно скучал по тебе. Когда-то ты был моим лучшим другом, хочешь ты в это верить или нет. В любом случае…

Он повернулся и быстро зашагал прочь, как будто оставаться здесь дольше было опасно.

– Подожди… – попытался крикнуть я. У меня было ещё столько вопросов, но из моего горла вырвался лишь слабый хрип, который едва ли был громче шёпота.

Как бы то ни было, Эдвин уже ушёл.

Я закрыл глаза и снова лёг, голова просто раскалывалась. В том месте, куда пришёлся удар, не прекращаясь, пульсировала боль. Я провёл кончиками пальцев по черепу и ощутил под спутанными волосами засохшую корку крови.

«Кровопийца? – позвал я ещё раз. – Карл? Где ты?»

Тишина.

Расстояние никогда не было существенной преградой для нашей телепатической связи. Но я никогда не отходил от топора дальше чем на десять километров с того момента, как впервые увидел его. Так как же далеко я сейчас нахожусь? Куда я попал? Где Кровопийца? С ним всё в порядке? Моё беспокойство за топор казалось абсурдным. Тем более что я до сих пор не знал, что случилось с моими друзьями. Что вообще произошло на самом деле?

«Карл, скажи мне, что ты в порядке. Что случилось? Почему ты не отвечаешь?»

Я лежал в своей камере, надеясь услышать его голос.

Но ответом мне была лишь тишина.

Глава 27

В которой оказывается, что у нас с Аль-Капоне много общего

Не знаю, когда я снова заснул на самом деле, но мне показалось, всего через несколько секунд.

В противном случае роящиеся в моей голове мысли и вопросы непременно взяли бы верх над усталостью, даже несмотря на вероятное сотрясение мозга, и я бы просто не смог уснуть. Через некоторое время я проснулся и паника, беспокойство и вопросы нахлынули на меня с новой силой, как будто в моей голове только что прорвало ментальную плотину. Я не знал, сколько прошло времени. Два часа или, может быть, два дня. Но в тот момент меня волновало другое. Сев на кровати, я смог сформулировать несколько фактов (одни были неожиданными, другие – более очевидными):

1. От жуткой паники у меня перехватывало дыхание, стоило мне подумать о судьбе, что могла постигнуть моих друзей. В конце концов, благодаря полуночнице я знал, каково это – потерять их во время этой миссии.

2. Не знать, где я нахожусь и что происходит, было почти так же мучительно, как ощущать физическую боль, стучащую в моём черепе.

3. Какая-то часть меня испытала облегчение, почти ликование от того, что теперь я точно знал, что Эдвин жив и, по-видимому, вполне здоров.

4. Но облегчение почти сменилось тревогой, потому что Эдвин действительно мог оказаться тем самым таинственным лидером эльфов, которые заключили Камешка в тюрьму, пытали его сокамерников и, по слухам, замышляли что-то ужасное и разрушительное. Поэтому отчасти я не испытывал радости, полагая, что мне было бы легче пережить известие о том, что он умер порядочным эльфом, чем обнаружить, что он оказался ещё более злобным, чем я когда-либо думал.