Дар скального тролля

– Для зелья понадобится много ингредиентов, большинство из которых можно найти и сегодня, – сказала она. – Но три из них найти труднее всего, поскольку их не видели десятки тысяч лет: корень тафрогмаша длиной в три пальца, одно крыло феи асрай и семь лепестков вымершего ядовитого цветка, называемого нидиокори.

– Крыло феи?!

– Оно отросло бы снова, – сказала доктор Ельварин. – Кроме того, феи ушли навсегда, чтобы принести нам мир, который мы знали все эти годы. Я сомневаюсь, что даже наступление Новой магической эры сможет вернуть их обратно. Извините.

Её голос был так же холоден, но мне показалось, что она сожалеет, что не может мне помочь. По крайней мере, отчасти. Никто, каким бы монстром он ни был, не стал бы с упоением говорить ребёнку (будь то гном или нет), что его отец, скорее всего, никогда не поправится. Как бы в подтверждение этого, перед уходом эльфийка рассказала мне о книге, которую я мог бы найти в большинстве эльфийских библиотек и в которой был указан полный рецепт противоядия.

Когда женщина зашагала прочь по тёмному коридору, я снова опустился на кровать. Хотя, конечно же, теперь я вряд ли смогу снова заснуть. По крайней мере, не навлекая на себя новых кошмаров.

Это было странно. Я наконец-то получил то, ради чего приехал в Новый Орлеан: выяснил, что именно случилось с моим отцом и как это исправить.

Так почему же я не был счастливее?

Я имею в виду, что именно ради этого я рисковал своей жизнью (и позволял моим друзьям рисковать своей). И вот теперь я получил что хотел. Но вместо облегчения в моём животе разверзлась бездна отчаяния, которая, казалось, становилась всё глубже. И дело было не только в том, что эльфийка сказала, что вылечить отца будет практически невозможно, хотя, безусловно, это тоже сыграло свою роль. А ведь если Эдвин преуспеет и магия снова будет изгнана, тогда, как сказала доктор, не будет ни единого способа найти эти три таинственных магических ингредиента.

Но не это было главной причиной моего подавленного состояния.

Оно было больше связано с тем, что я всё ещё не знал, в порядке ли мои друзья. Теперь, когда я получил то, что искал всё это время, я наконец понял, что, если они всё же пострадали, это того не стоило. Я бы предпочёл иметь вечно чокнутого отца и живых друзей, чем иметь возможность вылечить его и потерять хотя бы одного из них. Сейчас это казалось таким очевидным – почему я не понимал этого раньше? Почему всего несколько дней назад я был так уверен, что наш поход того стоит, но теперь сама мысль об этом казалась мне ужасной и эгоистичной? Что могло измениться всего за несколько дней, чтобы так резко повлиять на моё мышление?

И тут меня вдруг осенило.

Со мной не было Кровопийцы.

Глава 32

В которой я рассказываю эльфийке, что я любитель шипучки

Мне стыдно признаться, но следующие четыре дня я вроде как наслаждался своим заключением.

И Ликси была тому главной причиной.

Всё началось в тот самый день, когда доктор пришла навестить меня и огорошила меня новостью о моём отце. После того как она ушла, я в основном просто лежал и смотрел в потолок, пытаясь не расплакаться от своих переживаний (хотя правило гномов никогда не плакать, казалось, больше не имело значения). Я сделал всё что мог, чтобы выбросить из головы мысли о друзьях, об отце и о нашем будущем, и попытался сосредоточиться на завтраке, который безуспешно старался проглотить.

А потом, как раз перед обедом, снова появилась Ликси, чтобы позвать меня на прогулку.

Изначально одного её присутствия было недостаточно, чтобы вывести меня из состояния паники, но после того как мы отправились на прогулку, мне не потребовалось много времени, чтобы мой рот расплылся в улыбке. Дело в том, что Ликси была забавной. По крайней мере, мне она такой показалась. Наша прогулка началась с очередного вопроса:

– Грег, могу я спросить тебя кое о чём серьёзном? – поинтересовалась она, когда мы отошли всего на несколько метров по коридору от моей камеры.

– Хм, хорошо, – разрешил я, думая о других вещах (к беспокойству за моего отца и друзей теперь добавилась новая проблема, а именно – развращающее влияние Кровопийцы, о котором тоже стоило побеспокоиться).

– Понимаешь, мне совсем не хочется тебя расстраивать, – начала она. – Но мне очень важно знать правду.

– Угу… – пробормотал я, не уверенный, что смогу справиться с ещё большей темнотой в голове.

– Ты из тех, кто съедает леденец и выбрасывает шипучку, когда ест «Фан Дип»? – спросила она с мрачным выражением лица, как будто хотела знать, какими я вижу свои собственные похороны. – Или ты из тех, кто выбрасывает леденцы и ест только шипучку?