Дар скального тролля

Глава 37

В которой Грегдруль Пузельбум становится Повелителем Молний

На следующее утро меня разбудили ужасно знакомые звуки битвы.

Это была не простая потасовка, а сокрушительное сражение, которое сопровождалось звоном мечей, ужасными криками, завываниями неизвестных существ и безошибочно узнаваемым шипением и миганием магической энергии эльфийских заклинаний.[18]

Казалось, что наступил конец света.

Грохот стал ещё громче, когда огромный огр врезался в тюремную стену напротив моей камеры, пробив дыру в здании, достаточно большую, чтобы проехать через неё на машине. В ней я увидел ужасное, странно прекрасное зрелище.

Небо было тёмным от дождевых туч, а молнии сверкали, освещая капли дождя, делая их похожими на падающие драгоценные камни. Там, за осыпающейся стеной, мелькали всевозможные существа, нападающие на эльфов. Жёлтые, красные и зелёные вспышки эльфийских заклинаний освещали открывшуюся картину. Крики и звон мечей наполнили воздух в то время, как эльфы сражались с другими эльфами. Сотни летающих существ застилали небо, и только во время удара молнии я мог разглядеть, кто это были: десятки гарпий и виверн. В неистовых, сверкающих потоках молний и эльфийской магии я также увидел среди хаоса гоблинов, орков, упырей, ифритов и множество других монстров, которых я не смог узнать.

Я сразу понял, что это был «Верумку Генус» (иначе известный как ВГ) со своей армией монстров.

Было ясно, что они прибыли сюда, чтобы уничтожить Эдвина, прежде чем он сможет лишить их магии (и попутно всего легиона магических существ). Вдруг тёмный силуэт заслонил мне обзор. Я отступил на шаг от решётки на двери своей камеры.

Это был тот самый огр, который проломил стену.

Он жадно облизал свои толстые губы и ухмыльнулся мне, слюна стала капать с его губ и растеклась у его ног в дымящуюся кучу слизи. Огры выглядят, как нечто среднее между лесным троллем, орком и по-настоящему уродливым человеком. Этот конкретный экземпляр был без малого десяти футов ростом, с лохматой чёрной шерстью, свалявшейся от засохшей крови его последнего обеда (вероятно, им был какой-то несчастный снаружи). У него был огромный живот, прикрытый хламидой, сшитой из множества шкур животных, и кожа на его дряблых конечностях отвратительно болталась, пока он разрывал железные прутья, отделяющие его от следующей закуски – от меня.

Я попятился в угол камеры.

– Не хочешь сначала поговорить? – обратился я к монстру, почему-то думая, что проведя всё это время в кругу эльфов, стал более обаятельным и убедительным, чем раньше. – По крайней мере, давай познакомимся, прежде чем ты меня съешь. Я уверен, что так я покажусь тебе намного вкуснее. Ты когда-нибудь интересовался, как зовут твою еду? Когда-то у меня был дядя, который давал имена всем своим бычкам, даже тем, которых со временем собирался превратить в жареные бифштексы.

Огр засмеялся, его живот запрыгал вверх и вниз. Затем он выбросил вперёд правую руку. Она пролетела совсем рядом со мной, но тут её хозяин втемяшился головой в косяк над входом в камеру. Бетон вокруг него осыпался. Но огр быстро пришёл в себя, и теперь, когда вход частично обвалился, ему больше ничто не мешало.

Он встал и ухмыльнулся, липкая слюна продолжала сочиться на пол.

Вот тогда-то я и почувствовал это.

Я точно не знал, стою ли я в точке выброса магии или просто наконец настал этот момент – магия возвращалась в полную силу. Но в любом случае я ощутил, как по моим венам побежал гальдерватн. Чем чаще я прибегал к магии за последние несколько месяцев, тем легче ощущалось её присутствие. В каком-то смысле это было похоже на логичную уверенность, но разница всё же была, потому что ощущение обладания магией было намного менее логичным. Словно слепая вера. Одна лишь уверенность в себе не убедит вас попытаться перепрыгнуть через Большой каньон. Но с магией уверенность, которую вы чувствуете, не имеет границ. Вам действительно кажется, что вы можете сделать всё, что угодно, независимо от того, насколько это безумно, нелогично или опасно.

Огр поднял кулак и опустил его вниз, как будто хотел раздавить меня, как жука. Но как только его рука опустилась, я вызвал заклинание, на которое раньше даже не был способен: молния ударила сквозь дыру в тюремной стене и врезалась в затылок огра с таким громким треском, что казалось, будто австралийский бычий дуб переломился пополам.

Огр упал вперёд, его волосы и шерсть пылали, потрескивая и щёлкая от собравшихся в комки застывших животных жиров.

Мне удалось нырнуть в сторону, когда его туша врезалась в мой унитаз и разбила его на тысячу осколков. Вода брызнула из разбитых, развороченных труб и быстро погасила его пылающие волосы. Они шипели и дымились, а огр лежал неподвижно.

Я выбежал из камеры и бросился к дыре в тюремной стене. Снаружи всё ещё бушевала битва. Бетонная дорожка была устлана телами, но я не стал особо их разглядывать (да и не хотел), боясь увидеть, кому они принадлежат. Вместо этого я снова забрался в камеру и принялся обдумывать варианты действий: