Читаем Дар слов мне был обещан от природы полностью

Мне трудно…Полдневное поле безлюдно,Для самого тонкого слухаВсе глухо;И тени людской не видать.Лишь в травах, как в море волнистом,Зеленом, блестяще-цветистом,Кузнечикам любо трещать.И в зноеСтремится долиной речноюК уступам синеющих горМой взор.Летит он все выше и выше,Где липы душистые дышатИ душу ласкает, колышетПростор.Но тише!Как сжатое в горле дыханье,Так тихое где-то рыданьеЯ слышу.Мое ли то горе большое?Иль сердце заныло больное?Ошибся я, в самом же делеДоносится голос свирели.И вот,В ответ на напев, что зовет и влечет,Вдруг сердце мое зарыдалоБез слов.И ты, о звезда моя, в памяти встала,И, вторя народному ладу,Понесся по лугу и садуМой зов.IIIЯвор зеленый, явор зеленый,Но зеленее ива.Так для меня из девушек милыхТолько одна красива.Алая роза, алая розаДругих цветов горделивей.Не вижу розы, не вижу розы,Лицо ее роз красивей.Звезды и зори в небесном мореОт края до края ночи.Ясней, чем звезды в ночном просторе.Блистают черные очи.Медные звоны неугомонны,Слух наш в них утопает,Но ее голос — пшеничный колос —За сердце нас хватает.Синее море, грозное мореБескрайно и бесконечно.Но от утраты — бескрайней гореСкорби моей сердечной.IVСтройная девушка, меньше орешка,Что ж в твоем сердце злая насмешка?Что ж твои губы — словно молитва,Что ж твои речи — острая бритва?Нежно сияют глаз твоих чары,Что зажигают в сердце пожары.Ах, эти очи, пасмурней ночи,Тот, кто их видел, — солнца не хочет!Что ж мне улыбка стала страданьем,Сердце, как в буре, бьется желаньем?Ясная зорька, что в твоем взоре?Ты — моя радость, ты — мое горе!Встречи добившись, пылко люблю я.Пылко влюбившись, душу сгублю я.V

Красная калина, что ты долу гнешься,

Что ты долу гнешься?

Света ль ты не любишь, к солнцу не влечешься?

К солнцу не влечешься?

Иль, цветы жалея, ты боишься бури?

Ты боишься бури?

Или ты боишься молнии с лазури?

Молнии с лазури?

— Нет не жаль цветов мне, не боюсь я молний,

Не боюсь я молний.

Свет люблю безмерно, свет меня наполнил,

Свет меня наполнил.

Мне тянуться к небу силы не хватает,

Силы не хватает.

Красных ягод кисти вниз меня склоняют,

Вниз меня склоняют.

Не тянусь я к небу, словно дуб могучий,

Словно дуб могучий.

На меня он бросил тень свою, как туча,

Бросил тень, как туча.

VI
Перейти на страницу:

Все книги серии Неизвестный XX век

Похожие книги

Хрущёвская слякоть. Советская держава в 1953–1964 годах
Хрущёвская слякоть. Советская держава в 1953–1964 годах

Когда мы слышим о каком-то государстве, память сразу рисует образ действующего либо бывшего главы. Так устроено человеческое общество: руководитель страны — гарант благосостояния нации, первейшая опора и последняя надежда. Вот почему о правителях России и верховных деятелях СССР известно так много.Никита Сергеевич Хрущёв — редкая тёмная лошадка в этом ряду. Кто он — недалёкий простак, жадный до власти выскочка или бездарный руководитель? Как получил и удерживал власть при столь чудовищных ошибках в руководстве страной? Что оставил потомкам, кроме общеизвестных многоэтажных домов и эпопеи с кукурузой?В книге приводятся малоизвестные факты об экономических экспериментах, зигзагах внешней политики, насаждаемых доктринах и ситуациях времён Хрущёва. Спорные постановления, освоение целины, передача Крыма Украине, реабилитация пособников фашизма, пресмыкательство перед Западом… Обострение старых и возникновение новых проблем напоминали буйный рост кукурузы. Что это — амбиции, нелепость или вредительство?Автор знакомит читателя с неожиданными архивными сведениями и другими исследовательскими находками. Издание отличают скрупулёзное изучение материала, вдумчивый подход и серьёзный анализ исторического контекста.Книга посвящена переломному десятилетию советской эпохи и освещает тогдашние проблемы, подковёрную борьбу во власти, принимаемые решения, а главное, историю смены идеологии партии: отказ от сталинского курса и ленинских принципов, дискредитации Сталина и его идей, травли сторонников и последователей. Рекомендуется к ознакомлению всем, кто родился в СССР, и их детям.

Евгений Юрьевич Спицын

Документальная литература
Жизнь Пушкина
Жизнь Пушкина

Георгий Чулков — известный поэт и прозаик, литературный и театральный критик, издатель русского классического наследия, мемуарист — долгое время принадлежал к числу несправедливо забытых и почти вычеркнутых из литературной истории писателей предреволюционной России. Параллельно с декабристской темой в деятельности Чулкова развиваются серьезные пушкиноведческие интересы, реализуемые в десятках статей, публикаций, рецензий, посвященных Пушкину. Книгу «Жизнь Пушкина», приуроченную к столетию со дня гибели поэта, критика встретила далеко не восторженно, отмечая ее методологическое несовершенство, но тем не менее она сыграла важную роль и оказалась весьма полезной для дальнейшего развития отечественного пушкиноведения.Вступительная статья и комментарии доктора филологических наук М.В. МихайловойТекст печатается по изданию: Новый мир. 1936. № 5, 6, 8—12

Виктор Владимирович Кунин , Георгий Иванович Чулков

Документальная литература / Биографии и Мемуары / Литературоведение / Проза / Историческая проза / Образование и наука