Читаем Дар слов мне был обещан от природы полностью

Твое бесконечно величье;За помощь в кровавой борьбеТебя я возвышу, добычиОтдам половину тебе.Мы склонимся все пред тобою,Как клонится к долу трава.

Борте

(в сторону)

Ну, после удачного бояПрипомнит он эти слова.

Шум за сценой усилился. Шаман, Темучин и нойоны уходят. Бубен, шум замолкает. Всплескивается снова бубен. Тишина.

Есугань

(напевая 4 строки)

Как тоскливо мне под этой тишиной,Каждый миг она беседует со мнойИ тревожит мой неласковый покой,Для чего дружу я с памятью такой.А она, то мелькает в зарнице,То холодную греет кровать.Что же делать мне, пойманной птице,Не умеющей забывать?

Борте

Что делать тебе, девчонка?Не плакать и быть умней.Теперь твой голос не звонкийГромов и вихрей грозней,Теперь с невиданной властьюВладыка любит тебя.Какое иное счастьеТы ждешь и ищешь, скорбя?

Есугань

Какое? На пестрой поляне.Гуляя, сбирая цветы,Смотреть, как он бродит и манитМеня за собой, в кусты.На шее его дыханьяОбжигающая струя.«Пойдем же, мое желанье,Веселая птица моя».Я этих слов не забуду,Пусть выпью горе до дна,Но я никогда не будуТакою, как ты, княжна.

Борте

(в сторону)

Она бывала счастливой,А я никогда не была.Что помню я? Только взметенные гривы;Да в пене и в черной крови удила.Улыбки и нежность ушли стороноюИз жизни; я знала, иначе нельзя.От века князья обручались с войною,Не счастье, а честь добывают князья.Но если не верить старинным заветам,А если не я, а девчонка права,И я бы могла ослепительным летомТакие же нежные слышать слова,И я бы в таком же веселом недугеДрожала, боясь побеждающих рук…Исчезни, проклятый недугИ огненный образ Джамуги!Он князь, не преступит закон,Он князь, не изменит отчизне,И вот он владыка над жизньюИ смертью десятка племен.А я… Но в последней борьбеДва духа схватились на небе!Мой дух ничьего не слабей,Хоть всех мой безжалостней жребий!

(к Есугани)

Не плачь, я тоже когда-тоБыла добычей копья.Быть может, больше богатойТы скоро станешь, чем я.Бежать — нелегкое дело,Немало пало в борьбе,Но ночь — защитница смелой,А я — подмога тебе.И днесь для доблести браннойДостаточно темноты.Завиден мне твой желанный.Но я никогда не стануДевчонка, такой, как ты.

Входят Темучин, нойоны и монголы (народ).

Темучин

(Борте)

Ну вот, успокоили глупый народ,Ягнятами стали медведи.Раз дома покой, то удастся походИ плохо придется соседям.

(к Есугани)

А ты что скучаешь?

Есугань

                      Веселая я.

Вздыхает, чуть не плача.

Темучин

О, можно ли лгать неохотней.Тут что-то нечисто. Эй! Стражу, Найя,Построй по десяткам и сотням.

Найя строит войско. Молодой татарин оказывается лишним. Его хватают.

Найя

Перейти на страницу:

Все книги серии Неизвестный XX век

Похожие книги

Хрущёвская слякоть. Советская держава в 1953–1964 годах
Хрущёвская слякоть. Советская держава в 1953–1964 годах

Когда мы слышим о каком-то государстве, память сразу рисует образ действующего либо бывшего главы. Так устроено человеческое общество: руководитель страны — гарант благосостояния нации, первейшая опора и последняя надежда. Вот почему о правителях России и верховных деятелях СССР известно так много.Никита Сергеевич Хрущёв — редкая тёмная лошадка в этом ряду. Кто он — недалёкий простак, жадный до власти выскочка или бездарный руководитель? Как получил и удерживал власть при столь чудовищных ошибках в руководстве страной? Что оставил потомкам, кроме общеизвестных многоэтажных домов и эпопеи с кукурузой?В книге приводятся малоизвестные факты об экономических экспериментах, зигзагах внешней политики, насаждаемых доктринах и ситуациях времён Хрущёва. Спорные постановления, освоение целины, передача Крыма Украине, реабилитация пособников фашизма, пресмыкательство перед Западом… Обострение старых и возникновение новых проблем напоминали буйный рост кукурузы. Что это — амбиции, нелепость или вредительство?Автор знакомит читателя с неожиданными архивными сведениями и другими исследовательскими находками. Издание отличают скрупулёзное изучение материала, вдумчивый подход и серьёзный анализ исторического контекста.Книга посвящена переломному десятилетию советской эпохи и освещает тогдашние проблемы, подковёрную борьбу во власти, принимаемые решения, а главное, историю смены идеологии партии: отказ от сталинского курса и ленинских принципов, дискредитации Сталина и его идей, травли сторонников и последователей. Рекомендуется к ознакомлению всем, кто родился в СССР, и их детям.

Евгений Юрьевич Спицын

Документальная литература
Жизнь Пушкина
Жизнь Пушкина

Георгий Чулков — известный поэт и прозаик, литературный и театральный критик, издатель русского классического наследия, мемуарист — долгое время принадлежал к числу несправедливо забытых и почти вычеркнутых из литературной истории писателей предреволюционной России. Параллельно с декабристской темой в деятельности Чулкова развиваются серьезные пушкиноведческие интересы, реализуемые в десятках статей, публикаций, рецензий, посвященных Пушкину. Книгу «Жизнь Пушкина», приуроченную к столетию со дня гибели поэта, критика встретила далеко не восторженно, отмечая ее методологическое несовершенство, но тем не менее она сыграла важную роль и оказалась весьма полезной для дальнейшего развития отечественного пушкиноведения.Вступительная статья и комментарии доктора филологических наук М.В. МихайловойТекст печатается по изданию: Новый мир. 1936. № 5, 6, 8—12

Виктор Владимирович Кунин , Георгий Иванович Чулков

Документальная литература / Биографии и Мемуары / Литературоведение / Проза / Историческая проза / Образование и наука