Дар слов мне был обещан от природы

Мы видели много зияющих бед,
Но мы их сносили, не плача.
Теперь я вступил на сверкающий след
Монгольского бога удачи.
Чингис, дух полнощный, пронзающий тьму.
Шептал мне свои наставленья.
Отныне я имя Чингиса приму
На новые годы правленья.
И ныне я полною властью богат
На благо нойонов и черни.
Прими же пощаду, возлюбленный брат,
Мне доблестью равный соперник.
Нойоны, вы видите радостный час.
Окончились наши напасти.
И я вопрошу у счастливых, у вас
В чем в жизни бесспорное счастье?

Белгутай

Наше счастье — на полном скаку,
На следу уходящих волков,
Вынув лук и припав на луку,
Быстролетных спускать соколов
И следить, как, кружа, сокола
Остановят стремительный бег,
И услышать, как свистнет стрела,
Волчью кровь выпуская на снег.

Хубилай-буху

Черным соболем мой малахай оторочен,
Мой расшитый кафтан из хотанской парчи.
Черный панцирь с насечкой и легок, и прочен
И из стали дамасской ножи и мечи.
И когда между юрт пролетает по склону
Иноходец кипчакский, сравнимый с волной,
«Расступитесь и дайте дорогу нойону», —
Весь народ говорит и любуется мной.

Найя

Коней отбивал я и верным их роздал,
Я много добычи в Турфане достал,
Но где та добыча, то ведомо звездам.
С коней и добычи я счастлив не стал.
Но ныне стою я при счастье на страже,
Я длинное к юрте поставил копье.
В ней карие очи моей Намсарайджаб,
В ней черные косы, в ней счастье мое.

Мухули

Я вижу, как бродят в степях табуны,
Как облаку горные кедры равны,
Как быстрой водою струится река,
Как легкие ноги несут сайгака.
И видя, как высятся горы мои,
Как с горных вершин ниспадают ручьи,
Как звери блуждают в просторе степей,
Я счастлив — в привольной отчизне моей.

Богурчи

Наши кони, как ветер, наши девы красивы,
Широки наши степи и привольны луга.
Но ведь кони устанут, девы станут ревнивы,
И привольные степи заметает пурга.
Мне другая утеха; позабыв про ненастье,
Сев с моими друзьями перед ярким огнем,
Наши чаши наполнить неизменчивым счастьем,
Нашим счастьем единым — искрометным вином.

Субутай

Дороги мне были везде широки —
В Саянских ущельях, у Желтой реки,
В Голодной пустыне, в манчжурских лесах
И в самых глубоких тангутских снегах.
Что хану хотелось, он мог приказать,
И все добывала послушная рать.
Повсюду мое доставало копье.
И светел был хан мой. Вот счастье мое.

Темучин