Читаем Дар слов мне был обещан от природы полностью

Ужели простому весельюТы в жизни не дашь уголка?Над скромной девичьей постельюТы шутишь опять свысока.И если ты счастьем обижен,Ты счастью чужому не рад.Ты знаешь, что я ненавижуТвой странно-прищуренный взгляд,Твои дерзновенья и силы,И злые насмешки твои.Я близкое мне полюбила,Ужель мне лишиться любви?

(тихо, на ухо Пьеро)

Утешься победой иною,Такой же жестокой и злой:Оставь его вместе со мноюЦеною свиданья со мной.

Пьеро

Твое одобряю решенье.Ты славная будешь жена,Но, знаете, мне в утешениеНи ночь, ни дуэль не нужна.Сегодня другими капризамиНаправлены мозг и рука.Смотри, над лепными карнизамиЦелуются два голубка,Туманом расцвечены здания,И искрится лоно воды,Все меркнет, и меркнет сияниеПредутренней страшной звезды,С которой наш недруг таинственныйГлядит на беспомощных нас.И счастлив я в этот единственныйСвободный от призраков час.Идите! Открытая улицаВ немеркнущем нимбе огней,Улыбками детскими жмуритсяИз влажных извилин камней.Я счастлив, как облако белое,Плывущее там в вышине.И больше не чувствую тела я.Идите, забыв обо мне!

Коломбина и Арлекин уходят. Пьеро становится спиной к открытому окну.

Так вот он, мой Город знакомый,В браслетах лебяжьих мостов,В вуале туманной истомы,В венце воспаленных крестов,И в блеске Невы, окаймленнойХолодной осенней зарей.А я, бесконечно влюбленныйВ твой голос, в твой камень живой,Вдыхая морских испаренийПьянящую сердце струю,В любой голубеющей тениДыханье свое узнаю.В отчетливых абрисах зданийУзоры мечтаний моих,Осколки забытых желанийВ граните твоих мостовых.И я ли осмелюсь не битьсяЗа гордое счастье твое?Я Дух этой дивной столицы,А город мой — тело мое.

Расплывается в пространстве так, что виден только городской пейзаж в лучах восходящего солнца.

Занавес.Конец<p><a l:href="#n_101">Волшебные папиросы</a></p><p>(Зимняя сказка)</p>

Посвящаю эту сказку моей светлой жене Наталье в день ее рождения 9 февраля 1989 г.

<p>Действующие лица:</p>

Люди:

Очарованный принц (в миру Студент)

Золушка (в миру Студентка)

Ванька Свист

Оборотни:

Капеллан (Критик)

Канцлер (Политик)

Хозяин чар (в миру Художник)

Снегурочка — нежить

Фантастический балет — тени.

<p>Прелюдия</p>Когда мерещится чугунная оградаИ пробегающих трамваев огоньки,И запах листьев из ночного сада,И темный блеск встревоженной реки,И теплое, осеннее ненастьеНа мостовой, средь искристых камней,Мне кажется, что нет иного счастья,Чем помнить Город юности моей.Мне кажется… Нет, я уверен в этом!Что тщетны грани верст и грани лет,Что улица, увенчанная светом,Рождает мой давнишний силуэт.Что тень моя видна на серых зданьях,Мой след блестит на искристых камнях.Как город жив в моих воспоминаньях,Как тень моя жива в его тенях! [2]

Норильск, 1942

Перейти на страницу:

Все книги серии Неизвестный XX век

Похожие книги

Хрущёвская слякоть. Советская держава в 1953–1964 годах
Хрущёвская слякоть. Советская держава в 1953–1964 годах

Когда мы слышим о каком-то государстве, память сразу рисует образ действующего либо бывшего главы. Так устроено человеческое общество: руководитель страны — гарант благосостояния нации, первейшая опора и последняя надежда. Вот почему о правителях России и верховных деятелях СССР известно так много.Никита Сергеевич Хрущёв — редкая тёмная лошадка в этом ряду. Кто он — недалёкий простак, жадный до власти выскочка или бездарный руководитель? Как получил и удерживал власть при столь чудовищных ошибках в руководстве страной? Что оставил потомкам, кроме общеизвестных многоэтажных домов и эпопеи с кукурузой?В книге приводятся малоизвестные факты об экономических экспериментах, зигзагах внешней политики, насаждаемых доктринах и ситуациях времён Хрущёва. Спорные постановления, освоение целины, передача Крыма Украине, реабилитация пособников фашизма, пресмыкательство перед Западом… Обострение старых и возникновение новых проблем напоминали буйный рост кукурузы. Что это — амбиции, нелепость или вредительство?Автор знакомит читателя с неожиданными архивными сведениями и другими исследовательскими находками. Издание отличают скрупулёзное изучение материала, вдумчивый подход и серьёзный анализ исторического контекста.Книга посвящена переломному десятилетию советской эпохи и освещает тогдашние проблемы, подковёрную борьбу во власти, принимаемые решения, а главное, историю смены идеологии партии: отказ от сталинского курса и ленинских принципов, дискредитации Сталина и его идей, травли сторонников и последователей. Рекомендуется к ознакомлению всем, кто родился в СССР, и их детям.

Евгений Юрьевич Спицын

Документальная литература
Жизнь Пушкина
Жизнь Пушкина

Георгий Чулков — известный поэт и прозаик, литературный и театральный критик, издатель русского классического наследия, мемуарист — долгое время принадлежал к числу несправедливо забытых и почти вычеркнутых из литературной истории писателей предреволюционной России. Параллельно с декабристской темой в деятельности Чулкова развиваются серьезные пушкиноведческие интересы, реализуемые в десятках статей, публикаций, рецензий, посвященных Пушкину. Книгу «Жизнь Пушкина», приуроченную к столетию со дня гибели поэта, критика встретила далеко не восторженно, отмечая ее методологическое несовершенство, но тем не менее она сыграла важную роль и оказалась весьма полезной для дальнейшего развития отечественного пушкиноведения.Вступительная статья и комментарии доктора филологических наук М.В. МихайловойТекст печатается по изданию: Новый мир. 1936. № 5, 6, 8—12

Виктор Владимирович Кунин , Георгий Иванович Чулков

Документальная литература / Биографии и Мемуары / Литературоведение / Проза / Историческая проза / Образование и наука