Читаем Дар слов мне был обещан от природы полностью

Вы оба гнусной мерзостью полны.Про вас ведь говорят на факультете:«Скажи мне, Фарнабаз, ликиец молчаливый,Зачем ты сердишь нас повадкою кичливой?»Не скажешь никогда: «товарищи, давай!»,Как люди говорят, влезаючи в трамвай.Ругающим тебя не кланяешься низко,К собраньям и кружкам ты не подходишь близко.И, наконец, позор и ужас всем векам,Ты руку целовал у двух замужних дам.Подвигнемся, друзья, ужели ФарнабазуДадим распространять зловредную заразу?И нам ли потерпеть, друзья, чтоб между насХодил, смотрел, дышал какой-то Фарнабаз?Я не сомкну очей, тревожимый мечтамиО том, как мы побьем неверного камнями,И неужели вам совсем не дорогаБлагоуханная столица?В полярной темноте, когда ревет пургаВам будет каждый день опальный город сниться.В полярной темноте, средь вечной тишиныВы проклянете миг безумного сомненья,Несовершенные считая преступленья,Не зная почему и кем осуждены.Морщинами в ваш лоб вползут воспоминанья.Полярный снег у вас застрянет в волосах.Вам будет каждый день страданьем без названья…Но что молчите вы?

Пьеро

                    На башенных часахПоет петух.

Асмодей исчезает.

              И скрылся бес бескрылый.Ну что ж, теперь ты веришь в духов тьмы?

Арлекин

Я верю, что пред нами дверь могилы,И я не верю, что спасемся мы.

Камеру пронзает луч синего света, и оттуда выходит девица с длинной косой, сзади Пьеро и Арлекина; те оборачиваются.

Девица

Мальчики, пожалейте меня.Я в целом мире одна.Суд ушел, надежду гоня.Я всю жизнь тосковать должна.Не откроется эта дверьДля меня и для вас никогда.Каждый день мы будем теперьВспоминать, да считать года.

Арлекин

(растроганный)

Неужель осудили Вас?

Девица

Даже вспомнить еще боюсь.Но к чему мой страшный рассказИ моя бездонная грусть.Ведь даже здесь, в могиле этой,Мой поцелуй взволнует кровь.Под этим нежным синим светомИ страсть возникнет и любовь.

(к Арлекину)

Позабудь жестокую муку.Положи мне руку на грудь.Я тебе облегчу разлуку,Я тебе помогу уснуть.Только прежде, душою своеюПоклянись мне меня любить.Поклянись мне, милый, скорее,Чтоб из уст моих радость пить.

Арлекин

О, как грудь твоя холодна!

Девица

(отпихивая его)

Нет, я клятву слышать должна.

Пьеро

(обошел девицу сзади)

Погоди! Зачем не виднаУ девицы этой спина?

Срывает с девицы парик и маску; там Асмодей. Вспышка. Все исчезает.

Арлекин

Рот и руки мне обожглаЭта огненная струя.И исчезла в тени углаЕе коса, как змея.

Коса уползает во мрак в углу.

Бес, свободу отняв у нас,Наши души хочет отнять.Лучше сдохнуть здесь десять раз,Чем подобное подписать.

Пьеро

Перейти на страницу:

Все книги серии Неизвестный XX век

Похожие книги

Хрущёвская слякоть. Советская держава в 1953–1964 годах
Хрущёвская слякоть. Советская держава в 1953–1964 годах

Когда мы слышим о каком-то государстве, память сразу рисует образ действующего либо бывшего главы. Так устроено человеческое общество: руководитель страны — гарант благосостояния нации, первейшая опора и последняя надежда. Вот почему о правителях России и верховных деятелях СССР известно так много.Никита Сергеевич Хрущёв — редкая тёмная лошадка в этом ряду. Кто он — недалёкий простак, жадный до власти выскочка или бездарный руководитель? Как получил и удерживал власть при столь чудовищных ошибках в руководстве страной? Что оставил потомкам, кроме общеизвестных многоэтажных домов и эпопеи с кукурузой?В книге приводятся малоизвестные факты об экономических экспериментах, зигзагах внешней политики, насаждаемых доктринах и ситуациях времён Хрущёва. Спорные постановления, освоение целины, передача Крыма Украине, реабилитация пособников фашизма, пресмыкательство перед Западом… Обострение старых и возникновение новых проблем напоминали буйный рост кукурузы. Что это — амбиции, нелепость или вредительство?Автор знакомит читателя с неожиданными архивными сведениями и другими исследовательскими находками. Издание отличают скрупулёзное изучение материала, вдумчивый подход и серьёзный анализ исторического контекста.Книга посвящена переломному десятилетию советской эпохи и освещает тогдашние проблемы, подковёрную борьбу во власти, принимаемые решения, а главное, историю смены идеологии партии: отказ от сталинского курса и ленинских принципов, дискредитации Сталина и его идей, травли сторонников и последователей. Рекомендуется к ознакомлению всем, кто родился в СССР, и их детям.

Евгений Юрьевич Спицын

Документальная литература
Жизнь Пушкина
Жизнь Пушкина

Георгий Чулков — известный поэт и прозаик, литературный и театральный критик, издатель русского классического наследия, мемуарист — долгое время принадлежал к числу несправедливо забытых и почти вычеркнутых из литературной истории писателей предреволюционной России. Параллельно с декабристской темой в деятельности Чулкова развиваются серьезные пушкиноведческие интересы, реализуемые в десятках статей, публикаций, рецензий, посвященных Пушкину. Книгу «Жизнь Пушкина», приуроченную к столетию со дня гибели поэта, критика встретила далеко не восторженно, отмечая ее методологическое несовершенство, но тем не менее она сыграла важную роль и оказалась весьма полезной для дальнейшего развития отечественного пушкиноведения.Вступительная статья и комментарии доктора филологических наук М.В. МихайловойТекст печатается по изданию: Новый мир. 1936. № 5, 6, 8—12

Виктор Владимирович Кунин , Георгий Иванович Чулков

Документальная литература / Биографии и Мемуары / Литературоведение / Проза / Историческая проза / Образование и наука