Дар смерти

Что они хорошего делают?

Жрут, гадят, плодятся, как мухи… все!

Его бы воля, все бы они давно были загнаны в специальные работные дома и трудились на благо высших, к коим Гентль причислял и себя.

А что? Маг ведь, хотя и слабый! А потому заслуживает уважения…

Мысль о том, что Моринары тоже маги, да и посильнее будут, чем он, храмовнику в голову предусмотрительно не приходила. Все равно выгонят!

— Молельню ему… а приборы куда?

— Н-не знаю…

Гентль принялся расхаживать по комнате.

— Сегодня все было тихо?

— Д-да…

— Точно?

— Ну… один раз мне показалось, что что-то есть, но… это могло быть что угодно.

— Нет! Это мог быть только маг жизни!

— Тогда это был он. Но или очень далеко, или рядом, но очень-очень слабо…

Гентль задумчиво кивнул.

— Либо у нас слабый маг, либо искусный…

Вложить в заклинание слишком много силы — известная ошибка. Гораздо труднее воздействовать точечно. Кинуть огненным шаром — несложно, куда как труднее уколоть огненной же иголкой в нужную точку.

— ладно. Поговори с этим… как его?

— Растум.

— Вот-вот. Поговори с ним и скажи, что тебе нужна еще одна комната. Перенесешь туда все приборы, а эту комнату сделаешь молельней. Понял?

— Да, служитель.

— Тогда иди!

Когда за подручным закрылась дверь, Гентль молча возвел глаза к потолку, в этот миг, как никогда напоминая Шантра Лелуши.

— Светлый, ты видишь ЭТО! С какими идиотами приходится работать! И чего ему на месте не сиделось?

Светлый привычно молчал. Видимо, тоже обдумывал, с какими идиотами ему приходится разговаривать…

* * *

Ночной стук в окна давно не был для меня неожиданным. Правда, увидеть мордочки двух беспризорников, я все же не ожидала. Но открыла.

— Шнурок! Шнырек!

Шнурок был по-прежнему растрепан, вихраст и теперь уже вполне доволен жизнью. Шнырек же…

Мне было просто приятно смотреть на мальчишку, которого пришлось собирать малым не по частям! А сейчас почти здоров! Силы-то я в него влила — каждому на зависть!

— Здрасте, госпожа Ветана! — хором проговорили мальчишки, — а мы вам рыбки принесли!

Рыба была шикарной. Свежепойманной и еще хлопающей жабрами. Но… так я и поверила, что ради благодарности они пошли ночью ко мне? Да еще с рыбой…

— Ну, раз сами принесли, сами и чистите, — усмехнулась я. — А я сейчас поджарю ее. Будете?

У мальчишек явственно потекли слюнки. Но…

— Госпожа Ветана, вы уж простите… — слово взял Шнурок, как более опытный. — Мы по делу…

— Что случилось?

— Главный наш, Косяк, ногу сломал.

Я вздохнула, и принялась собирать сумку.

— Рассказывайте.

А чего тут было рассказывать?

Шел, оскользнулся, упал, очнулся — нога торчит под нехорошим углом, на глазах опухает и болит — аж жуть! Конечно, стайка своего главаря не бросит, но помочь-то ему надо! А то еще воспалится что, или хромать будет…

А он, между прочим, в ученики хотел со следующего года, к одному капитану на борт напросился, может, хромота в море и не порок, а все же…

Я сунула Шнырьку пару длинных дощечек, которые для меня лично выстругивал десятками местный столяр. У него оставались отходы производства, и подходящие переправлялись ко мне. На лубки. Разных размеров, толщины… денег с меня за это не брали, все равно уходила продукция влет. То детям, которые носятся по всем скалам и дырам, то их родителям.

Главареныша я примерно помнила, думаю, этих хватит. А если длины будут — потерпит. Или отломают по размеру.

— Он вас послал, или сами пришли?

Мальчишки переглянулись, вздохнули, потупились… верилось плохо.

— Ладно. Сделаем вид, что сами. Дадим возможность вашему Косяку сохранить лицо.

Шнурок весело тряхнул вихрами.

— Видишь, Шнырь! Все она понимает! А ты говорил…

Я усмехнулась. Насколько я догадалась, сломавший ногу главарь, сначала гордо ругался, а потом, когда начал соображать, что может остаться или без ноги, или калекой, решил попросить единственного лекаря, который точно не откажет. Потому как дура.

Меня.

Рыба же, видимо, служила оплатой за прошлый раз и задатком за этот. Но не отказывать же?

— Ладно, пойдемте. Эх, опять мне рыбу самой чистить…

— А я ее снаружи вам подвешу, под козырек, чтобы кошки не добрались, — заюлил Шнурок. — А если хотите, буду вас обратно провожать, тогда и почистим…

Я махнула рукой. Судя по звездам, когда мы обратно пойдем, поспать уже не удастся.

— Ладно. Тогда и пожарим, и съедим.

Мальчишки не возражали.

* * *

Главареныш лежал там же, где и в прошлый раз. Только сейчас вид у него был куда как хуже. Белое лицо, прокушенная губа, слез, правда, нет, но ему определенно больно. И нога…

М-да.

Закрытый перелом, да еще со смещением. Но кажется, без осколков.

— Как это ты так паршиво?

— На камне поскользнулся, а там другой камень. И я на него упал неудачно, — скрипнул зубами мальчишка.

— Нога опухла так, что смотреть было страшно. Хорошо хоть штаны снять догадались, успели…

— Ладно. Скажи ребятам, пусть воду греют.

Говорить и не надо было, мальчишки без напоминания шустрили по пещере. Я достала маковое молочко, капнула немного на ложечку, прикинула на глаз дозу, добавила еще одну каплю к двум имеющимся.

— Слизни.

Косяк послушался.

— Горько.