Дар смерти

Сотрясение мозга никто не отменял. Я его подлечила, но полностью убрать не смогла — возможности не было. Когда я закончила работу, уже давно стемнело. Я вымыла руки, тщательно отряхнула платье, и посмотрела на ребят.

— Проводите меня домой? Шнурок?

— Да, госпожа Ветана.

— А завтра за тебя кто работать будет? Полночи пробегаешь?

Главаренок ворчал привычно, только я вдруг отчего-то разозлилась.

— Вы бы, молодые люди, своего друга в лечебницу принесли. Ведь умереть мог.

И вот тут словно по пещере холодом потянуло. Тут и так тепло не было, но…

Ребята смотрели на меня так, что я растерялась. Словно я только что предложила им с обрыва кинуться.

— Туда? Никогда!

Главареныш вдруг стал серьезным, словно на похоронах. Я окончательно растерялась.

— Лучше уж сразу сдохнуть, — протянул кто-то из ребятни.

— Объяснитесь?

— Чего вам объяснять?

— Что не так с лечебницей? — резко спросила я. Ответом мне было молчание. — Рассказывайте, — надавила голосом я. — Мы в одном городе живем, так что знать я должна. Мало ли что…

Аргумент был признан убедительным. Главарь посмотрел на Шнурка.

— Ты ее привел, ты и говори.

Мальчишка кивнул — и принялся рассказывать.

— Госпожа Ветана, в лечебнице нечисто. Там люди пропадают…

— То есть?

После десятиминутного рассказа, обильно пересыпанного непристойностями, выяснилось следующее.

Городское дно — это совершенно особый мир, спаянный своими взаимоотношениями, интересами, деловыми и родственными связями. И глядя на нищего возле Храма в белом городе, отродясь не догадаешься, что брат у него — рыбак из Желтого города, да и сам нищий мог быть в прошлом рыбаком. Просто не повезло, потерял ноги, вот и вынужден просить милостыню. И что у него есть дети и жена — тоже. А еще — сколько он отзвякивает старшине нищих каждую десятидневку, сколько вносит в общий котел артели, сколько…

Или, что проститутка, работающая в порту, может быть компаньонкой пожилой дамы из Желтого города. Дама старая, спит много, вот девка и ищет себе развлечения…

По-разному бывает.

А уж воровские связи… тут лучше и не разбираться. Запутаешься быстрее, чем что-то поймешь.

Ребячья же артель тесно связана с рыбаками, нищими, грузчиками, а вот воров они стерегутся. С теми свяжись — остальные три группы мигом от артели откажутся, а то и разгонят ее, как тараканов. Тут все строго. Поэтому в их компании никто не ворует. Клянчить можно, а воровать не смей…

А еще они работают в порту.

С недавнего… года два-три времени, стали проходить слухи…

Первыми забеспокоились продажные девки.

Пропадали те, кто недавно пришел на улицы. Вроде бы и ничего страшного, пропала — и пропала, всякое бывает, если под причалы Алетара заглянуть, там, небось, костяки лежат в три ряда. Но…

Свой мир. Свои связи.

Люди зашевелились.

Потом начали пропадать моряки.

Потом — ворье. И такие мальчишки, как они, тоже пропадают.

Всегда те — кто помоложе, посвежее, кто может еще долго и тяжело работать, или… использоваться по назначению. Как девчонки из нищих и ворят.

Я уже давно не обращала внимания на то, что сижу на холодном песке. Вылечусь, маги жизни не болеют. Никогда. Слушала внимательно, сопоставляя информацию.

Значит, мальчишка-вор…

Морячок Лианы…

— Ребята, вы подозреваете, что кто-то наладил работорговлю? — прямо спросила я.

Мальчишки переглянулись.

— Не дура, — кивнул главаренок.

Я смерила его холодным взглядом.

— Нет, не дура. Просто это напрашивается.

В Алетаре за торговлю живым товаром положено пожизненное заключение. Не казнь, нет…

Но ходят слухи, что те, кого осудили на пожизненное, очень часто оказываются на алтаре у короля. Он ведь некромант, короли Раденора уж сколько времени некроманты…

Говорят.

Но даже говорят об этом шепотом, с опаской и оглядываясь по сторонам. Его величество очень не любит подобные разговоры. Хотя не о том я думаю.

— Значит, торговля…

— Да.

— Кто наладил, что, как — неизвестно?

— Если кому перо в бок охота — может поинтересоваться, — ухмыльнулся главаренок. — Нам же жить охота.

Очень правильное желание. Непонятно только, почему у меня оно молчит. А я тем временем интересуюсь:

— И вы полагаете, что лечебница…

— Многие, кто туда попал, оттуда не вышли, — просто произнес Шнурок.

Без аффектации, без напряжения…

Эти мальчишки живут на улице, ходят под смертью, не знают, что будут делать завтра и где ночевать, они привыкли, что завтра для них может и не быть. Но в рабство им не хочется.

— Там… канал?

Я выразилась неточно, но ребята меня поняли. И Шнурок кивнул.

— Есть там кто-то. А кто — пес его знает.

— Но там же не один человек работает! Неужели никто не замечает? Не видит?

— А кому оно надо?

Я немного подумала.

Вообще-то… мы же дежурим посуточно. Есть возможность и присмотреть «товар», и вывезти, пока идет дежурство нужного человека. А я могу и не заметить.

Вот как с тем воришкой. Вчера был, сегодня ушел… куда?

А мне какая разница?

Вот если бы его с проломленной головой принесли, я бы его лечила еще раз, а если нет… значит — нет. Не было бы у него любящего папы, так и век не хватились бы. И Лиана…

Не подними она скандал, насчет своего морячка…

Порт же!

Моряком больше, моряком меньше…