Дар царицы Савской

Среди развалин скиталица встретила старую, изможденную женщину, которая пряталась днем под землей и выходила на поверхность только по ночам, чтобы найти немного воды и какой-нибудь пищи. Эта женщина рассказала ей, что на землю савеев напали жестокие кочевники из черных земель Нубии, и разграбили города и селения, и убили мужчин, а женщин увели в рабство, в далекие и страшные черные земли, где по ночам рычат дикие звери, а днем солнце сжигает все живое.

— Они убили моего мужа и моего сына, а дочь мою увели. Не знаю, зачем они оставили мне жизнь.

— А что случилось с молодым царем?

— Он убит.

— Ты лжешь, старуха!

— Я не старуха! — обиделась женщина. — Мне еще нет сорока лет!

Скиталица пошла дальше и дошла до главного города савеев — и нашла там одни развалины.

Она пришла на то место, где некогда возвышался царский дворец, но на месте дворца были только обломки стен, и обгорелые балки, и кровь, и пепел былого величия.

Женщина обходила развалины и узнавала их.

Вот здесь был пиршественный зал, где за столом собирались сотни людей — сотни знатных вельмож, и храбрых воинов, и мудрых советников. И во главе стола восседал молодой царь, и она сама иногда сидела рядом с ним.

Среди обломков тут и там валялись полуразложившиеся трупы. Их невозможно было узнать, но женщине показалось, что она все же узнала дородного вельможу, царского родича, и смуглого военачальника. Она обошла всю трапезную, но среди трупов не было того единственного, кто был ей дорог.

И она пошла дальше.

Вот здесь был мраморный бассейн, в котором плавали золотые рыбы. Они с царем не раз стояли на краю бассейна и кормили этих рыб остатками пиршества.

Бассейн высох, мрамор расколот, мертвые рыбы валялись тут и там, и голодные кошки обгладывали их хребты.

Дальше, дальше…

Вот здесь была опочивальня…

Палисандровая кровать была расколота в щепки, а справа от нее…

Справа от нее лежал ничком раздувшийся, почерневший труп.

Женщина вскрикнула и зажала рот ладонью.

На спине мертвеца, под лопаткой, было родимое пятно в форме розового бутона.

Родимое пятно, которое она столько раз целовала, которое она ласково обводила пальцем…

Нет, это не может быть он, ее царь, ее возлюбленный! Он был прекрасен, как майский день, а этот раздувшийся труп страшен и отвратителен!

Разум оставил женщину.

Она металась среди развалин и хохотала, как гиена.

Потом она вообразила, что и впрямь превратилась в гиену, рыщущую среди развалин в поисках поживы.