Дар ученичества

Так, в Антиохии, в которой придется прожить, как увидим дальше, некоторое время Григорию, некто Север, сперва судейский чиновник, а потом монах-евтихианец и самочинник-епископ, свергает православного и благочестивого епископа Флавиана и занимает его место. Затем анафематствует святый Халкидонский Собор, разоряет церкви, наводит на благочестивых людей страх, отправляет их в ссылку, подвергает бичеваниям. Тремстам монахам, которых постоянства Север не мог поколебать ни угрозами, ни ласками, он отрубает головы и приказывает оставить их непогребенными на добычу ночным псам. Наконец, все места оскверняет стенаниями, кровью и трупами. “Удивительно, — заключает историк, — как один человек и так много убийств совершил, и так много ересей совместил!” [ 77 ]

Еще удивительнее покажется дело, если обратить внимание на то, что этот человек не в воинской одежде расхаживал, а в митре и священном омофоре, стоял пред престолом Божиим, совершая Божественную Евхаристию, и принимал почести, и благословлял толпы преданного ему и ослепленного народа!..

Велики глубины и противоречивы для ума поступки души человеческой, и кто может их постигнуть и проникнуть духовным взором до ее дна даже в ее падении?!... (Пс. 63, 7: 2 Кор. 2, 11).

* * *

Все это блаженному Григорию довелось видеть собственными очами и от всего этого быть сохраненным благодатиею Божиею чрез посредство духоносных православных старцев-руководителей.

Выйдя от святого наставника после окончания, так сказать, четырехлетнего курса духовного университета, он направился прежде всего на те места, где совершилось наше спасение. Молитвой на Голгофе и у Гроба Господня, понятно, должно было начать новую жизнь и вместе с тем поблагодарить Господа за дарованные милости. В Иерусалиме Григорий посетил патриарха, который принял его с радостью.

В общем, молодой подвижник задержался во Святом Граде на год.

Из Иерусалима он направил свои шаги на север, в Антиохию. Из Антиохии отправился в Константинополь. Здесь он обосновался в монастыре святых мучеников Сергия и Вакха.

Те аскетические привычки, которые приобрел Григорий в пустыне у великого отшельника, он не оставил и в шумной столице, среди ее слабой духовной жизни. Подвиги и пощение его были велики — он не прикасался к пище по целой неделе, но все время проводил в чтении и писании [ 78 ] книг. Такая добродетель, конечно, не могла не обратить на себя внимание. Игумен монастыря счел необходимым доложить о ней патриарху Евтихию [ 79 ].

— Пришел, — передавал он Святейшему, — в мой монастырь некий странствующий [ 80 ] диакон. Замечательная личность... [ 81 ] По внешности и по жизни прекрасен, в пощении превосходен, во всех монашеских подвигах неленив и в высшей степени искусен в знании и толковании Священного Писания. Думается мне, что в настоящее время не найдется еще такого другого во всем нашем городе...

Отзыв был слишком исключителен и необычаен, чтобы у патриарха не явилось желания повидать такого монаха самому и не испытать его в разговоре лично. Он оказал ему доступный и любезный прием и удостоил продолжительной беседы. Григорий произвел на патриарха благоприятнейшее впечатление. Святейший, видя его поразительную мудрость, пришел в радость и благодарил Бога, что послал им такого человека во время великой бури и смуты церковной, произведенной еретиками.

* * *