Дар ученичества

В то время, на которое падает наше повествование, выборное начало уже потеряло все свои привлекательные черты и достоинства, которые оно имело у первых христиан. Эпоха гонений на Церковь прекратилась; и потому кандидатами на епископские кафедры были часто не лица, готовые стать мучениками в любую минуту (ибо в первохристианское время епископ как пастырь первый привлекался мучителями к ответственности и обычно первый страдал за свое стадо), а лица, ищущие от епархии материальной пользы. С другой стороны, и выборщики стояли не на высоте своей задачи. Они не душу искали в выбираемом, а внешние качества и собственные выгоды. Любовь, чистота сердца, духовность христиан первых двух-трех веков сменились теперь гневом, тщеславием, злобой и прочими страстями буйной толпы. Дело доходило иногда до страшных кровопролитий [ 85 ]. Но все же еще общая масса христиан была высока по жизни в сравнении с нашими временами, все же еще среди нее попадалось очень много отдельных личностей величайших духовных качеств и благодатных даров, вплоть до чудотворений и пророчества, и все же еще поэтому благодать Божия была близка к людям и вьявь творила велия чудеса. Однако, несмотря на это, славнейшие представители Церкви избирательное начало уже не считали полезным и хорошим учреждением и делали все возможное, чтобы лишить народ вредных для него теперь избирательных прав. К числу таких предстоятелей Церкви принадлежит, между прочим, св. Иоанн Златоуст. Такое же мнение имел и св. Григорий Богослов. И Церкви в конце концов удалось добиться, чтобы назначение епископов (и священников) по выборам было заменено назначением их по распоряжению центральной верховной власти. Такой способ замещения епископских кафедр (и пресвитерских мест) тоже, понятно, имел свои недостатки, но все же не такие, какие происходили при выборах кандидатов невежественной, буйной толпой, да еще направляемой втайне темными лицами. Я позволю себе привести картинное описание таких выборов, сделанное св. Иоанном Златоустом в его знаменитой книге “О священстве”. Это именно описание я имел в виду, когда упоминал выше имя Златоуста.

“Иди и посмотри, — говорит вселенский учитель, — на народные празднества, где большею частью и положено производить избрание на церковные должности... Все, имеющие право предоставлять эту честь, разделяются тогда на многие части, и в собрании пресвитеров не увидишь согласия их ни между самими собою, ни с епископом, но каждый стоит сам по себе, избирая один одного, другой другого. Причина в том, что не все смотрят на то, на что единственно нужно бы смотреть — на добродетель души; но бывают и другие побуждения к предоставлению этой чести: например, говорят: “такой-то должен быть избран, потому что он происходит из знатного рода; другой — потому, что владеет великим богатством и не будет иметь нужды содержаться на счет церковных доходов; третий — потому, что добровольно перешел к нам от противников наших; и стараются предпочесть другим один своего приятеля, другой — родственника, а иной — даже льстеца; но никто не хочет смотреть на способного и сколько-нибудь узнать душевные качества... Некоторые представляют еще другие безрассуднейшие побуждения: так, одни избираются в состав клира из опасения, чтобы не предались на сторону противников, другие — за свою злобу, чтобы они, быв обойдены, не сделали много зол. Что может быть беззаконнее этого, когда люди, негодные и исполненные множества пороков, получают честь за то, за что надлежало бы наказывать их и за что не следовало бы позволять им переступать порога церковного, за то самое они возводятся в священническое достоинство? Еще ли ты будешь искать, скажи мне, причины гнева Божия, позволяя людям порочным и ничего не заслуживающим губить дела столь святые и страшные? Когда управление делами вверяется или тем, кому они вовсе не свойственны, или тем, силы которых много превышаются ими, тогда Церковь становится нисколько не отличною от Еврипа... [ 86 ] И на этом одном они не останавливаются, а прибавляют и другое, более безрассудное: не только избирают недостойных, но и отвергают способных. Как будто нужно с обеих сторон разрушать крепость Церкви или как будто недостаточно одной причины к воспламенению гнева Божия, они прибавляют другую, не менее тяжкую. По моему мнению, равно преступно отдалять людей полезных и допускать бесполезных; и это делается для того, чтобы стадо Христово ни в чем не могло находить утешения и отрады... Однако переносит и терпит такие злые дела Нехотящий смерти грешника, но еже обратитися и живу быти ему! (Иезек. 33, 11). Кто не удивится человеколюбию Его? Кто не изумится милосердию Его? Христиане губят принадлежащее Христу более врагов и неприятелей, а Он, Благий, еще милосердствует и призывает к покаянию. Слава Тебе, Господи, слава Тебе! Какая бездна человеколюбия у Тебя! Какое богатство долготерпения!..” [ 87 ]