Дар жизни

И это – купцы.

Так где же нашло приют благородство?

* * *

Рем Лорак, прищурившись, наблюдал за девушкой, стоящей рядом с купеческой семьей. Невысокая, темное платье, стройная фигурка, выпуклая в нужных местах, идеально прямая спина, тщательно уложенные темные волосы. Спокойное достоинство в каждом жесте.

Ну погоди ж ты у меня, пигалица!

Рем отлично знал себе цену, и цена была высока. Красивый мальчик, очаровательный юноша и великолепный мужчина – он всегда пользовался успехом у дам. Ему не было отказа ни в чем. Любая женщина, к которой он проявлял интерес, быстро сдавалась на милость победителя.

В том числе и придворные дамы.

Когда он стал десятником, интерес к его персоне заметно увеличился. Такой мужчина, да в форме, да с военной выправкой – он привлекал заинтересованные и восхищенные взгляды. И пигалица эта для него добычей не была. Так, сопля. Рем и ввязался-то в это дело, чтобы чуток поддразнить Дэйва. Уж очень серьезным был старый друг, стоя рядом с малышкой. И вдруг – такой отпор?! Да что она о себе возомнила?! С-соплячка! Молоко на губах не обсохло, а туда же!

Рем злился и негодовал, но сделать покамест ничего не мог.

Ладно, подождем, пока она пойдет домой.

На плечо десятника легла сильная рука.

– Не советую.

Лорак развернулся как ужаленный.

– Что?! Как?!

Мужчина, глядящий на него из-под маски, был не слишком высок, но держал себя, словно аристократ. Хотя что этим заносчивым снобам здесь делать? Они сейчас все в Белом городе!

– Оставь девочку в покое.

Ответ был предсказуемым и не слишком оригинальным.

– Да пошел ты…

Мужчина не стал вступать в спор. Просто в следующий миг Лорак получил сильный удар под дых. А потом, когда согнулся втрое – такое ощущение, что вместо рук у этого гада стальные балки! – еще и второй удар. В подбородок. Да такой, что только зубы лязгнули.

– А…

Мостовая резко приблизилась.

Лорак приземлился очень неудачно, так, что кости хрустнули, а в следующую минуту – еще раз. Потому что неизвестный в маске сильно заломил ему руку. Чуть нажми – и кость сломается с легким треском, как сухая веточка. И… он может это сделать.

В нажатии пальцев чувствовалось нечто безжалостное.

– Пусти…

– Ты. Оставишь. Девочку. В. Покое.

Не вопрос. Утверждение. Такое же твердое, как гранитные плиты мостовой.

– Д-да, – выдавил Лорак.

– Не слышу? – чуть смягчился голос незнакомца.

– Оставлю!

– Вот и отлично. Узнаю что – ноги сломаю. Понял?

– Да.

– И руки тоже.

Железный захват разжался. Прозвучали тихие шаги.

Рем пролежал еще пару минут, потом скрипнул зубами и поднялся. Угрозы незнакомца были более чем серьезны. Но… еще и это? Вдобавок к прежнему унижению?

Ну нет! Эта соплячка от него не уйдет!

Сейчас он отправится в казармы, а потом, чуть позже, навестит ее дом. Кажется, она еще задержится на празднике? Вот и отлично. Будет время и себя в порядок привести, и до девчонкиного дома дойти. Ей наверняка понравится, она потом еще сама попросит!

* * *

Рамон Моринар смотрел на площадь.

– Потанцуем, красавчик?

Симпатичная девушка положила ему руку на плечо.

Рамон коснулся тонкой талии.

– Пойдем, красавица!

Здесь и сейчас он был не герцогом Моринаром. Просто – мужчиной. Затем и пришел. Мог бы гулять на празднике в Белом городе, мог сейчас смотреть на придворных дам…

Не хотелось.

Сбежал и от них, и от себя. Оделся попроще и удрал в Зеленый город. И танцевал, пил вино, смеялся грубоватым шуткам.

Никто здесь не признавал в нем герцога. Никто ничего не требовал, не смотрел подобострастно, не предлагался ради денег или титула, не льстил, не лебезил, не пресмыкался. Здесь он может познакомиться с симпатичной девушкой, весело провести ночь, а наутро вернуться во дворец.

Здесь он может и вступиться за девушку.

Малышку в черном он заметил не сразу, только когда она ушла от своего разряженного сопровождающего. Чем-то она сильно выделялась из толпы. Осанкой королевы? Жестами? Непривычным для этого места платьем? Девушки все одевались в пестрое, яркое, открытое, а эта… словно из монастыря. Ей к лицу, это верно, но…

Черная лилия в букете полевых цветов.

Рамон и сам не понял, чем его оскорбил поступок громилы-десятника. Но царапнуло.

Неприятно, нехорошо…

Совсем соплюшка ведь, а этот кобель к ней лезет, не глядя ни на что! Надо завтра проверить его, и – если что – занять делом. Чтобы неповадно было.

Тонкие пальцы скользнули по лицу герцога.

– Ты такой бука…

– Твоего очарования на двоих хватит, – отшутился Рамон.

Сжал тонкую талию и отдался веселому танцу. Музыканты играли так, как и не снилось их дворцовым собратьям. Душу в звуки музыки вкладывали.

Это танец любви, это песня огня.

Поцелуи твои – как огонь для меня…

Огонь. Да, огонь. Как хочется хотя бы сегодня забыть обо всем и согреться! Как же холодно и тоскливо на душе.

* * *

Об этом мне предстояло узнать спустя три часа. Надолго я задерживаться не стала, памятуя о контрабандистах. Угорь постепенно выздоравливал, и, хотя я опасалась рецидива, самое страшное уже миновало. Температуры не было, заражения удалось избежать, кишечник работал нормально.

Оставалось его только выхаживать.