Дар золотому дракону

Потом мы пошли в местный нужник. Я удивилась, не найдя его по запаху, а потом поняла — почему. Снова ручеёк, только текущий по жёлобу прямо в полу маленькой пещерки, причём ручей этот был прикрыт металлической решёткой, чтобы ногой не попасть. Посредине пещерки, прямо над ручьём, стоял невысокий стул с дыркой, а рядом стояло ведро с ковшиком и детский горшок. Вместо двери с задвижкой была занавеска, которую нужно было задёрнуть, пока делаешь свои дела, и никто не войдёт.

— Водой подмойся, если нужно, с лопухами у нас здесь не густо, а соломой подтираться, бррр, — девочку аж передёрнуло. — Просто нужно следить, чтобы в ведре всегда было достаточно воды.

— Как удобно. Этот ручеёк всё уносит, и нет никакого запаха, — восхитилась я. — Как удачно, что он есть в этой пещере.

— Это не удача, наши предки специально так сделали — вывели подземную реку в скалу, потом разделили на ручейки, которые текут по специальным узким проходам, выходят в каждой пещере на кухне, протекают через ванную, подсобное помещение, а напоследок — через туалет, после чего возвращаются обратно с ту же реку, только ниже по течению. Всё это было построено много тысяч лет назад, но всё еще прекрасно работает, мы только желоба подправляем время от времени, и стул заменяем.

Нивена оставила для меня один светящийся шарик в нужнике, другой «во дворе», а третий — на кухне, а остальные потушила, так что в комнате стало светло, словно лунной ночью — всё вроде бы видно, а спать свет не мешает. За это время на диване появились подушка и мягкое тонкое покрывало — никогда такого красивого не видела.

Сняв платье, я, в одной сорочке, улеглась на мягкий и очень удобный диван. Думала, что буду долго лежать, вспоминая всё, что со мной случилось, и что сегодня узнала. Но очень быстро провалилась в сон без сновидений. И проснулась от того, что кто-то тряс меня за плечо, а низкий мужской голос недовольно вопрошал:

— Ты кто такая? И как сюда попала?

Глава 4. СТАРЕЙШИНА

23 июня. День второй.

Я подскочила и села на диване, пытаясь продрать глаза и посмотреть на того, кто меня разбудил, но яркий свет выбивал слезу, мешая хоть что-то разглядеть. Наконец, мне удалось приоткрыть один глаз настолько, чтобы увидеть нависающий надо мной силуэт, показавшийся мне огромным, освещённый десятком шариков, висящих у него над плечами и, наверное, за спиной.

— А можно свет убрать? — пробормотала я, заслоняя глаза ладонью.

Свет уменьшился. Я убрала ладонь и повторила попытку открыть глаза. Получалось уже лучше, но слёзы мешали разглядеть того, кто стоял надо мной, так что я стала тереть глаза, пытаясь проморгаться.

— Ты мне не ответила. Кто ты?

— Аэтель.

— Очень информативно, — усмехнулся кто-то. Это слово я не поняла, зато следующие были вполне нормальными. — Откуда ты здесь взялась?

— Керанир принёс. Я — жертва.

— Чья жертва? — мой собеседник был явно ошарашен.

— Человеческая. Ну… это… дар.

— Какой еще дар? А, день летнего солнцестояния. Ясно. Вот только зачем он тебя взял?

— Корову доить, — именно это ведь и сказал мне Керанир. — А вы старейшина, да?

Я, наконец, проморгалась, и теперь с удивлением смотрела на мужчину, нависшего надо мной. Он показался мне огромным, может, потому, что я сидела, а он стоял? И выглядел при этом очень недовольным.

— Да, — мужчина кивнул и недоумённо нахмурился. — Какую корову? Нет у нас никакой коровы. Что ещё придумал этот мальчишка?

— Теперь есть. А где же ваша борода, если вы старейшина?

— Какая ещё борода? Что ты мне голову морочишь? И откуда взялась корова?

— Тоже дар.

— А, верно… Плохо соображаю, третьи сутки не сплю, — мужчина потёр лицо ладонью и встряхнул головой со странными волосами.

У нас так не стригутся. Мужчинам просто подрезают волосы снизу по кругу, когда они слишком отрастают, а у старейшины они были и на макушке пострижены, были все одной длинны и смешно топорщились. И были странного цвета — более тёмные у корней и совсем светлые на кончиках. Выгорели, что ли? Он что, на солнце без шапки ходит? Так ведь и солнечный удар заработать можно!

И бороды не было. Совсем никакой, ни седой, ни такой, как волосы. Я без бороды только совсем молодых парней видела, даже братец Херевард, годом старше меня, бороду отращивает, совсем жиденькую, клокастую и смешную. Ещё у управляющего бороды не было, но у него усы. А у старейшины и усов не было, хотя он взрослый уже. Странно это. И непривычно. Хотя, наверное, удобно, еда в бороде не застревает.

— Так, ладно. Корова — это хорошо, это правильно. А вот тебя нужно обратно вернуть, нечего тут людям делать.

Не хочу я обратно! Мне и здесь хорошо. Дома-то, у родных маменьки да папеньки, за прислугу жила, а здесь, вроде как жертва, а ко мне по — человечески, хоть и нелюди. И еды досыта, и диван отдельный, мягкий, и нужник тёплый и не воняет, и воду из колодца таскать не нужно. И дети не капризные и не сопливые, и вообще не дети. И платье обещали дать, а еще — обувь! Летом — обувь! А картошка какая вкусная, оказывается! Нет, не хочу назад.