Дариен

Но вдруг ему в голову пришла мысль, которая заставила его нахмуриться. Были и другие воспоминания, но он не мог извлечь их из памяти. Мама ведь постарела, верно? Постарела, конечно. Но она опять молодая, и сейчас у нее ясный взгляд, сильные руки и волосы, перехваченные лентой. Мальчик растерялся, но мама, казалось, все понимала. Она нежно прикоснулась к его подбородку: он поднял голову и заглянул ей в глаза.

– Я скучала по тебе, Орикс, мой милый, – сказала она. – Минуло столько лет! Ты был очень одинок, когда меня не стало?

Он смущенно покраснел.

– Когда тебя не стало? – переспросил он. – Я… я помню… ты стала старенькой, да?

– Теперь это уже не важно, – ответила мама и протянула к нему руки, чтобы обнять. Умиротворенный, он обмяк и расслабился.

– А кто такой Артур? – спросила она немного погодя.

Мальчик открыл глаза и встретился с ее взглядом.

– Ты бормотал это имя, Орикс, когда уснул на солнышке. Он твой друг, да?

– Нет. Артур… это я, – прошептал он. – И Орикс тоже. Я – голем.

– Мы так не говорим, Орикс. Ты мой сын, – твердо заявила мама. – Тебя создали, чтобы ты стал моим сыном.

Артур почувствовал, как что-то изменилось. Он осторожно высвободился из ее объятий. Эта женщина вымолила у колдунов голема – в образе собственного погибшего ребенка.

– Не только твоим, – вырвалось у него.

Женщина приложила палец к губам, и на глаза мальчика навернулись слезы. У него засосало под ложечкой и сдавило грудь.

– Я люблю тебя, – произнесла она. – И всегда буду любить.

– Я знаю, мама, – ответил он. – Я тоже люблю тебя. И буду скучать. Но мы еще увидимся.

– Тебе уже пора? – спросила она. – Но я же в точности воссоздала наш сад. Я сделала его для тебя.

Орикс едва мог разглядеть ее сквозь слезы, а затем все вокруг исчезло в ослепительной белой вспышке.

Нэнси откинулась назад. Она чувствовала себя опустошенной. Неизвестно откуда взявшаяся печаль кольнула ее, хотя она не понимала отчего – может быть, из-за мыслей о Доу? Внезапно к ее горлу подступил ком, по щекам полились слезы, и она начала судорожно всхлипывать.

Артур открыл глаза, ловя ртом воздух. Он увидел бледное рассветное небо и ощутил умиротворение. На секунду ему показалось, будто он вспомнил тот сад, где его создали, но видение рассеялось, едва он сел. Он никак не мог удержать воспоминание, хотя отчаянно пытался. Фрагменты видения, как зернышки, утекали сквозь пальцы.

Как только он пошевелился, девушка, сидевшая рядом с ним, в ужасе отползла в сторону. Артур поднял руки: пулевые ранения затянулись – на его коже остались лишь круглые шрамы.

– Я не обижу тебя, – сказал он.

Девушка затрясла головой, глядя на него широко раскрытыми глазами. Он вспомнил, что видел ее во дворце. Та самая огненная женщина.

– Дело не в этом, – сказала она хриплым надрывным голосом. – Я не хочу лишать тебя того, что… довольно сложно объяснить. – Она засомневалась в своих словах, как только поняла, что не опустошила Зеленых воинов Саллет во второй раз. Это нельзя было назвать осознанным контролем, но бессознательно она как-то себя контролировала.