Дариен

Она дала себе минуту, чтобы осмыслить это, страшась перспективы снова увидеть, как ребенок превращается в неподвижную статую. Мальчик смотрел на нее с непониманием. Она оставалась на безопасном расстоянии и подняла взгляд лишь тогда, когда высокий юноша со стены спустился вниз, перепрыгивая через несколько ступенек, как только увидел, что Артур снова стоит на ногах. Нэнси не могла не заметить, что вблизи незнакомый юноша выглядел так же внушительно, как и на высоте.

– Ты его… исцелила? – восхищенно спросил Микахель.

Нэнси отметила, что он все еще глядит на нее с подозрением и даже встал так, чтобы в случае необходимости защитить мальчика. Нэнси покачала головой.

– Нет, не совсем. Я просто вернула ему то, что забрала у него чуть раньше, вот и все.

Говоря это, она потихоньку пятилась назад и заметила, как Микахель дернулся: он хотел ее остановить, но потом отказался от этой затеи.

– Прощай, мальчик, – сказала она Артуру.

К ее удивлению, глаза ребенка вдруг наполнились слезами. Он пожал плечами и смущенно вытер глаза рукавом.

Конница лорда Харта напала на Бессмертных со спины и успела перерезать целую дюжину. Легионеры не поняли, что их атакуют сзади. Они были так сосредоточены на дороге перед собой и убеждены, что Синюю Границу невозможно преодолеть, что никто не глядел в нужную сторону, чтобы предупредить о нападении.

Генерал Джастан обернулся как раз вовремя, чтобы отразить удар, нацеленный ему в шею. В ярости он покачнулся, выпустил золотые цепи из руки и схватился за меч. К этому времени его Бессмертные уже успели взять ситуацию под контроль. Это были не какие-то домашние слуги, полировщики сапог, которых засунули в строгие мундиры и назвали солдатами. Они были настоящими солдатами. Потрясение от атаки со спины быстро испарилось. Прямо на глазах Гандиса Харта людей, которых он знал всю свою жизнь, убивали одного за другим. Он поскакал прямиком к генералу, но путь ему преградил солдат примерно одного с ним возраста. Казалось, вояка никогда не уставал; с каждым ударом он издавал грозный рык, правя коня одними лишь сжатыми коленями.

Гандис привел с собой шестьдесят человек для сопровождения Синей Границы. Примерно полдюжины людей уже убили. Генерал собирал все силы – и все больше и больше Бессмертных поворачивались в сторону противника. Пот обжигал ему глаза, и Гандис мог лишь отражать удар за ударом, чувствуя, как силы покидают его. А ведь почти получилось, подумал он. Правая рука онемела от постоянных ударов, и он понимал, что в любой момент может выронить фамильный меч. Он попробовал молиться, но дрянной генерал не давал ему достаточной передышки, чтобы хотя бы подобрать нужные слова.

Шаг за шагом Бессмертные оттесняли нападающих назад вдоль дороги, в точности так, как их учили. Люди Харта сражались храбро, как львы, но одна лишь гордость и воля не могли преодолеть физическую подготовку и годы тренировок. Они падали на мостовую и попадали под копыта. Оставшимся пришлось отступить, одному за другим, потеряв все недавно обретенные позиции, пройдя мимо бронзовых колонн, которые так и остались стоять в грязи.

Гандиса жестоко атаковали со всех сторон. Однако он заметил, как несколько его человек снова подбежали к столбам. Когда Синяя Граница снова ожила, он смог вздохнуть чуть глубже и позволить себе победоносно улыбнуться врагу, который загнал себя в крайне тесное пространство шириной всего в несколько ярдов.

Синяя Граница снова работала, а генерал Джастан оказался со стороны врага. Бессмертные остались по другую сторону барьера и отступали. К этому моменту несколько человек и одну лошадь разрезало на части. Теперь четыре жертвы валялись на земле, разрезанные столь тонким лезвием, что крови почти не пролилось.

Всего шестеро Бессмертных в пылу контратаки попали на вражескую сторону вместе с генералом. То одного, то другого то и дело настигал удар топором или мечом, со всех сторон их окружало три-четыре десятка противников. А их сослуживцы с криками пытались пробиться сквозь Синюю Границу, но не могли сделать на ней и царапины.

Генерал Джастан развернулся и зарычал от досады. Гандис Харт тут же выхватил кинжал и всадил его в бок генералу между пластин доспехов. Генерал оцепенел и беззвучно зашевелил губами, глядя в рассветное небо. Он упал с лошади, и Гандис застыл, тяжело дыша.

– Равнение на меня! – крикнул он своим людям, и те тут же выстроились ровными рядами по всей ширине дороги. Гандис повернулся к Бессмертным, которые хаотично бряцали мечами, и приготовился крикнуть, чтобы они сдавались.

Элиас искал своих дочерей. Толпа осталась позади, и теперь он продирался сквозь гущу Бессмертных. Его сверкающий взор жалил, как оса. Элиас был измазан кровью с головы до пят, но продолжал вонзать нож в каждого, кто попадался ему на пути, и, хотя силы охотника были на исходе, порой он крутился и подскакивал в убийственном безумии. Он приблизился к высокой стене и подумал, что встретит здесь собственную смерть, но каменная кладка внезапно исчезла – стражи Харта с ошеломляющей скоростью заполонили все вокруг.