Дарий Великий заслуживает большего

Я тоже сел на траву, позаботившись о том, чтобы между мной и Чипом осталось сантиметров тридцать. Я до сих пор не мог избавиться от неловкости из-за эрекции, случившейся, когда он переодевался возле меня, а еще из-за того, что, когда он ко мне прикасался, по коже пробегали электрические разряды.

Меня это беспокоило.

Беспокоило то, что мое тело реагировало на Чипа так же, как на Лэндона. Словно его совсем не волновало, кто мне нравился на самом деле.

Словно его не волновало, кого я хочу.

– Ты как? – спросил я.

– Да вроде нормально.

Чип окинул взглядом опустевшую парковку. Свет фонарей падал оранжевыми конусами на асфальт, выхватывая из темноты капли моросящего дождя.

Я запустил пальцы в волосы, совсем как Чип, чтобы убрать с глаз мокрые пряди.

Чип причмокнул губами.

– Полный отстой.

– Ты о чем?

– Сестра злится, что я не смог присмотреть за Эви. Хотя вообще-то была очередь нашего брата. И мама встала на ее сторону.

– Это нечестно.

– А я о чем! Вообще-то я не нанимался разбираться с их проблемами. Но почему-то все считают, что я должен «поступать как взрослый». Брать на себя ответственность. – Он вздохнул и откинулся на мокрую траву, забросив руки за голову. – И никто не думает, что мне иногда не помешает помощь.

Я тоже растянулся на траве, подложив капюшон, чтобы не намочить голову, и скрестил руки на животе. Капли мороси щекотали ресницы.

– Звучит ужасно.

– Ага. – Чип повернулся и посмотрел на меня. – Ничего себе!

– Что?

– У тебя нереально длинные ресницы, чувак.

У меня потеплели щеки.

– А. Это потому что я наполовину перс.

– Понятно.

Чип снова устремил взгляд в небо.

– С Сорином всегда было сложно. И Ана даже не думала становиться ответственной, пока не родилась Эви. Маме и с ними двумя забот хватало, а теперь на ней еще и внучка.

Он зарылся пальцами в волосы, окончательно их растрепав.

Его лицо от этого стало более открытым, и вид у Чипа сделался почти ранимым.

– У меня такое чувство, как будто они высосали весь воздух из дома. А теперь еще и Эви. Я люблю ее, очень люблю, но мне-то что остается? Ничего.

– Мне очень жаль. Все это выглядит отстойно.

– Ага. Ну, я хотя бы точно знаю, что Эви любит меня больше всех. Сорина она и по имени-то не называет.

– Сорин – твой брат?

– Ну да.

– Крутое имя.

Чип фыркнул.

– Это Сорин-то?

– Ага.

– Уж получше, чем Циприан.

– В смысле? Мне нравится имя Циприан.

– Его вечно пишут с ошибкой.

– А что оно означает?

– Человек с Кипра.

– Тебе подходит. Мне кажется, ты похож на жителя Кипра.

– Спасибо. – Чип помолчал, а потом вдруг сказал: – Наверное, тяжело быть названным в честь короля.

– Формально Дарий Великий был императором.

– Понятно. Но имя Дарий тебе подходит.

Теперь у меня загорелись уши, да так яростно, что еще чуть-чуть – и капли дождя начали бы с них испаряться.

– Спасибо.

– А еще здорово, что ты поддерживаешь связь со своей семьей в Иране.

– Наверное. Правда, тут тоже есть свои сложности. Я ведь Частичный перс. И порой только персидская часть имеет значение. А американская становится помехой.

Несколько секунд Чип сверлил меня взглядом. А я смаргивал дождь с ресниц.

– Знаешь что? – сказал он, но не успел договорить, потому что зазвонил телефон. Чип поднял мобильный над головой и начал что-то печатать, пока его губы растягивались в ухмылке.

А потом он сел.

– Прости. Это Трент.

– А.

Тот факт, что Трент Болджер, Бездушный Приверженец Ортодоксальных Взглядов, был дядей Эви, никак не укладывался у меня в голове.

Он нарушал фундаментальные законы вселенной.

Я тоже сел и вытер ладони о колени.

– Мы собираемся затусить вместе. Хочешь с нами?

Я уставился на Циприана, а мой мозг тем временем пытался справиться с системной ошибкой.

Может, парень вроде Чипа Кузумано, всегда друживший с Трентом Болджером, просто неспособен понять, что для кого-то Трент – неприятность вроде пробоины в корпусе, избегать которой следует любой ценой?

– Я лучше домой поеду. Мне все равно нужно в душ. – Я встал и натянул шлем.

– Да ладно тебе.

И снова системная ошибка.

Но почему Чип хочет, чтобы я пошел с ним?

Он протянул мне руку, и я помог ему подняться.

– Может, в следующий раз? – спросил он, с надеждой вскинув брови.

– Может.

Когда мы окажемся в зеркальной вселенной, где у людей козлиные бородки и извращенные представления о морали.

– Круто. – Чип запрыгнул на велосипед. – До скорого, Дарий.

– До скорого, Циприан.

Он ухмыльнулся и укатил.

А я тряхнул головой, смахнул с лица капли дождя и поехал домой.

Kotak mekhai

Когда я вернулся, бабушки пили мятный чай за столом в гостиной и читали.

Бабуля всегда читала детективы – чем закрученнее сюжет, тем лучше. А бабушка предпочитала биографии.

Мне ни разу не удалось подсунуть им научную фантастику или фэнтези. Они неизменно отвечали, что им нравятся «книги о реальной жизни».

Не знаю, почему меня это так бесило.

Ни одна из них даже не повернула голову, когда я вошел. Я хлопнул дверью – и снова никакой реакции.

В нашем доме снова воцарилась гнетущая атмосфера тихого несчастья – оно висело в воздухе, словно вытекшая из резервуара охлаждающая жидкость.

Прочистив горло, я сказал:

– Привет.

– Как игра? – спросила бабуля.