Дариус Дорван, наёмник (СИ)

Потом был долгий изнурительный бег, когда им пришлось уходить от погони.
Бист несколько раз выдыхался так, что без сил валился на землю, заверяя, что хочет остаться и прикрыть отход, в то же время, понимая, что такое решение — для него верная смерть. И каждый раз Дорван находил верные слова, чтобы заставить Биста подняться на ноги.

Дариус. Когда до Батингоса оставалось полдня пути, Бисту пришлось задержаться в Табалорне, потому что его верный спутник Малух, единственный, кто вместе с ним покинул родной Далумат, внезапно свалился в горячке.

Еще накануне, вечером, когда они остановились на единственном в Табалорне постоялом дворе, ничто не указывало на то, что утром Малух не сможет подняться с постели. Незадолго до этого он жаловался на сильный шум в ушах, но Бист не придал его словам особого значения, слишком уж был занят собственными грустными мыслями.
Больше недели Малух метался в горячечном бреду, и Бист ничем не смог ему помочь. Именно тогда Бист понял, что как целитель он еще весьма далек от совершенства. Да и как могло быть иначе, если его учитель Файель только и успел обучить его, как врачевать раны, полученные в бою. Не помог и местный лекарь, хотя содрал с Биста изрядную сумму золотом.
Малух в конце концов, не приходя в себя умер, а Бист остался перед выбором — что ему делать дальше? Ехать в Батингос, столицу Фаронга, или остаться здесь, в Табалорне, благо к тому времени у него уже появилось несколько знакомых. И после долгих раздумий он принял решение остаться. Одной из основных причин стала та, что у него заканчивались деньги, а жизнь в столице всегда дороже, чем в любом другом городе.
Для начала Бисту необходимо было определиться: чем ему зарабатывать себе на хлеб? Вряд ли кому-нибудь в Табалорне могли понадобиться его знания о движении звезд по небу. Способность слагать стихи, умение читать свитки с мыслями древних сюидских мудрецов и вести философские диспуты.
Игру на восьмиструнной фитре, как способ зарабатывать деньги, он отверг сразу. Бист уже свыкся с мыслью, что прошлая жизнь когда-нибудь его разыщет, но не хватало еще, чтобы кто-нибудь из прежних знакомых увидел его за этим занятием — во время игры на потеху толпе, выискивающего в пыли брошенные под ноги монеты.
Подумав, Бист отказался и от мысли пристроиться к кому-нибудь толмачом, благо языков он знал несколько, ведь в этом случае существовала опасность встречи с соотечественниками, знающими его в лицо. В итоге у него осталось только воинское мастерство и предстояло выбрать: кому его продать?
С этим вопросом он и обратился к одному из своих новых знакомых, Медису, владельцу самой богатой лавки в Табалорне. У Медиса можно купить все: начиная с тканей и заканчивая оружием.
Познакомился Бист с Медисом, не забредя в лавку для покупки красивой уздечки или отреза ткани на поизносившийся плащ. Медиус, помимо всего прочего, торговал различными снадобьями, и Бист покупал их в отчаянной попытке спасти Малуха. Когда Малух все же умер, а деньги у Биста закончились, ему пришлось наведаться в лавку Медиса для того, чтобы продать кое-что из оставшихся у него ценных вещей и купить самое необходимое — еду. Словом, Бист был довольно частым посетителем лавки Медиса.
Именно Медиус и посоветовал ему вступить в какую-нибудь котерию, из тех нескольких, что имелись в Табалорне. Например, ему точно было известно, что гонорту Дариусу Дорвану требуются люди.
Гонорт Дорван поначалу Биста совсем не впечатлил. Младше его, с виду почти мальчишка, с трудом удерживающий на лице серьезное выражение. Бист сидел в корчме, медленно пережевывая бобы, залитые темным, безвкусным соусом, запивая их кислым дрянным вином, на большее денег уже не хватало. По соседству, чуть ли не за соседним столом расположились люди Дорвана во главе со своим гонортом и праздновали удачное завершение контракта.
Вот Дариус рассмеялся шутке сидевшему напротив верзилы с сажеными плечами, и лицо его стало совсем уж мальчишеским. Бист едва заметно поморщился. Все-таки он надеялся вступить в котерию, где старший не мальчишка, мужчина.
'Лучше подождать, — решил тогда он. — В конце концов, есть у него одна золотая вещица, абсолютно бесполезная, разве что дорогая сердцу как память о прежних днях, и за нее Медис предлагает неплохую цену'.
И тут Бист увидел, как Дариус о чем-то заговорил. Заговорил тихо, не пытаясь перекричать подвыпивших наемников. Громкий, веселый гомон стих как по волшебству. Все сидели и внимательно слушали, не перебивая, и не пытаясь вставить свое слово. Так слушают людей, которых уважают и кому полностью доверяют свои жизни.
Бист подошел к Дариусу на следующий день. Тот внимательно его выслушал, кивнул головой, и предложил сразиться с одним из его людей. Противником Биста оказался тот верзила, что накануне был соседом Дариуса за столом, как оказалось, правая его рука — Ториан.
Ториан оказался неплохим бойцом, грозившим через несколько лет превратиться в мастера, уж в этом-то Бист толк понимал.
Конечно, при желании Бист смог бы справиться с ним легко, но, решив, что показать только часть своего умения будет вполне достаточно, не стал этого делать. Затем был первый контракт, довольно тяжёлый, но и заплатили неплохо. Следом второй, третий, четвертый…
В итоге, Бист в котерии Дариуса почти три года, и ни разу ему еще не пришлось пожалеть о своем решении. За это время он успел дважды отказаться от предложения онора Маридуиса, местного барона, пожелавшего увидеть его среди своих людей. Отказался, хотя и в деньгах выиграл бы, и жизнь была бы не в пример спокойней. Бист вспомнил надменный взгляд барона и покачал головой — нет. Все-таки отношения в котерии совсем другие, такие, какие и должны быть в боевом братстве.
Тацир застонал снова, и Бист встрепенулся, очнувшись от воспоминаний. Ему бы покой, хотя бы на две-три недели, да где же его взять? Одна надежда — встретится по дороге какое-нибудь селение, где Тацира можно будет оставить, пока он не поправится.
Заворочался во сне Дариус, вздрогнул всем телом, зашарил вокруг себя руками, и снова уснул, прижав топор к груди.
Как же вовремя вчера он подоспел, когда впору было отчаяться. Варисурги зажали их с Галугом в самом неподходящем месте, где не очень-то и развернешься, не давая даже носу высунуть из-за камней.
Галугу очень не повезло — стрела догнала его в самый последний момент, угодив в кисть левой руки, тогда, когда он посчитал себя уже в безопасности, скрывшись за валуном. Лучник — не мечник, для стрельбы ему необходимы обе руки.
И остались они тогда с тремя руками против семерых пусть и не самых умелых воинов. Варисурги не лезли на рожон, вероятно, дожидаясь помощи, и только перекрикивались между собой. Одного из них Бист сумел достать, уж слишком он бравировал перед своими. И попал очень удачно — в живот. При таком ранении пострадавший уже не воин, но и не мертв, чтобы не быть обузой.
Когда Бист услышал рык, донёсшийся из промоины справа от них, он понял сразу — это Дариус. Рык Дариуса был ему уже знаком. Первый раз он услышал его о своего гонорта в ситуации, совсем не напоминавшей сегодняшнюю. Тогда Дариус поставил на место изрядно перебравшего наемника из чужой котерии, выразившего сомнения в том, что стать гонортом можно любому молокососу. Рыка хватило, чтобы его угомонить, причем Ториан на полном серьезе посоветовал ему в следующий раз, когда он вновь обратится к гонорту Дорвану непочтительно, иметь при себе запасные штаны, потому что так легко он уже не отделается.
О том, что практически любого человека можно привести в полное замешательство простым криком, он слышал еще в Далумате, на своей родине. Сам Бист так не умел: не нашлось среди его наставников человека, который смог бы его обучить. А теперь уже и слишком поздно, учат тогда, когда голос только перестает ломаться. Ну ничего, есть у него и свои маленькие хитрости, и работают они нисколько не хуже.
Бист прислушался к шороху ветвей на верхушках деревьев, от пробежавшего по ним легкого ветерка. Как неуютно ему было чувствовать себя поначалу в густом лесу, которому, казалось, нет конца и края, вспомнил он. На его родине, в Далумате, таких лесов нет. Так, сады, редкие рощицы, да заросли кустарников, что растут на склонах гор. Ну ничего, человек ко всему привыкает, привык и он. Почти привык, если уж быть до конца честным.