Дариус Дорван, наёмник (СИ)

'Нет, здесь живет кто угодно, только не варисурги, — размышлял Дариус, внимательно разглядывая селение и его окрестности. — Обычная деревенька, вполне возможно, что и без хозяина, в таких глухих местах они не редкость. Тацира придется оставить здесь, дальнейшей дороги он не выдержит. И это еще везение, что мы смогли его донести сюда живым'.

К деревне шли открыто, не сторожась, удивляясь беспечности ее жителей.

Непонятно же, кто они такие, а если какие-нибудь тати лесные? Уже перед самым входом в деревню их встретил ленивый брех собак.

Дариус переглянулся с Торианом:

'Да уж, и что это? Жизнь еще не научила их относиться к чужакам с осторожностью, или здесь так уверены в своих силах?'

С другой стороны, если судить по количеству домов, жителей должно быть не меньше сотни человек, а их всего четверо, если не считать почти не приходящего в сознание Тацира. Ну а если они только часть большой банды?

'Ага, а Тацира специально положили на носилки, чтобы ввести всех в заблуждение', - улыбнулся своим мыслям Дариус.

Внутри деревня выглядела вымершей, и лишь старый как сам мир дед, сидевший на колоде возле открытых настежь ворот в частоколе, проводил их нелюбопытным взглядом.

Они пошли к центру селения, где улица раздавалась вширь, создавая подобие небольшой площади с колодцем посреди. К нему они и направились. Пристроив носилки с Тациром под расположенный рядом с колодцем крытый дранкой навес, сами уселись там же.

Деятельный Ториан, поскрипев колодезным журавлем, наполнил деревянное ведерко.

Вода оказалась на редкость вкусной, а холодной настолько, что после пары глотков начинало ломить зубы. Вокруг по-прежнему не было видно ни одной живой души, и даже седобородый дедок у ворот, одетый не по погоде в меховую шапку, куда-то исчез. Ожидая, когда на них хоть кто-нибудь обратит внимание, Дариус принялся рассматривать селение, куда волей случая им пришлось угодить.

Дома смотрели на площадь входными дверями, без всяких палисадников перед ними. Это-то как раз понятно, не так уж и много земли в огороженном частоколом пространстве, но сквозь окна, затянутых бычьими пузырями, не было видно даже теней любопытствующих. Ладно окна, сквозь них ничего кроме мутного света и не увидишь, но почему не видно детских глаз сквозь щели между прутьями плетней? Нет оценивающих женских взглядов, а женщины всегда любопытнее мужчин. Нет и самих мужчин, которые должны показать своими взорами, что у каждой женщины есть свой хозяин? Почему вообще никого нет?

Все тот же Ториан подошел к дому, выглядевшему самым большим, чьи окна единственные имели стекла, и постучал кулаком в дверь.

— Хозяева! — окликнул он гулким басом. Послушав тишину, стукнул еще раз, пожал плечами и вернулся под навес, усевшись рядом с Дариусом.

— Странно как-то все это, — обращаясь к нему, произнес Ториан.

Теперь плечами пожал Дариус.

— Подождем, — зевнув, сказал он. — Уходить отсюда на ночь глупо.

— А вдруг здесь какой-нибудь мор случился? — предположил Галуг, баюкая раненную руку и встревоженно поглядывая по сторонам.

На этот раз плечами пожал снова Ториан.

— Похоже на то. То-то мне запах мертвечины мерещится, — сказал он с самым серьезным выражением лица.

И расхохотался, взглянув на вмиг побледневшего Галуга.

— Или это не мертвечина? — Ториан, повернувшись в сторону Галуга, сделал вид, что тщательно принюхивается, затем разогнал ладонью воздух перед носом и деланно поморщился.

— Точно не мертвечина, — уверенно добавил он, как будто бы ему действительно удалось что-то унюхать.

'Вот всем Галуг хорош, — подумал Дариус. — И следопыт непревзойдённый, и отважен в меру, без безрассудства, что тоже достоинство, и стрелок отличный. Но чего это ему везде мор мерещится? И ведь нет ничего у него связанного с мором? Мора если уж кому и бояться, так это Ториану. Именно у него двух братьев и отца Варис к себе забрал, когда в Табалорне чуть ли не все переболели ветряной оспой. Хотя, если разобраться, у каждого из нас свой собственный страх имеется. Взять того же Ториана. Никак не скажешь по нему, что он высоты до ужаса боится. Ему проще на медведя с голыми руками выйти, чем на крышу дома забраться. Как ему переход через горы дался, только он сам один и знает. Или тот же Бист'.

Дариус однажды видел, как стремительно потерял цвет лица Бист, в ситуации, явно к тому не располагающей. Не имелось ничего в ней такого, чтобы чего-то забояться. Имелась лишь внезапно повстречавшийся им отряд всадников, явно куда-то спешащих, с пропыленными, темными от загара лицами. Он видел, как дернулась рука Биста к тулу с луком, висевшему у него на бедре. И как расслабился сверд, когда всадники приблизились, а затем и проскакали мимо. Видел, но спрашивать ничего не стал. Посчитает нужным — расскажет. Нет, так нет. Да, и сам он, тоже ведь свой страх имеет. И тянется его страх с самого детства, когда руки Сторна вырвали его из пекла.

Дариус бросил осуждающий взгляд на друга, и Ториан, крякнув, дружески хлопнул Галуга по плечу, успокоив его по-своему:

— Да ладно тебе, Луга, не бойся, откуда в таких глухих местах мор возьмётся?