Дариус Дорван, наёмник (СИ)

'Да иди ты… девушек охраняй, — в сердцах подумал Дорван. — Как будто я сам ничего не понимаю. А когда мне было пропадать или обменять его более выгодно? В Аннейде? Так сколько мы там пробыли? И чем мне пользоваться? Мечом Тацира? Так у тебя кинжал длиннее будет. В Маркране хоть никогда клинков толком делать не умели, но именно у такой сабли больше шансов жизнь мне спасти. А мертвому и арбалет без надобности. Сабля как сабля, сталь не перекалена, и длина для конного боя вполне подходящая. Да и в руку удобно садится'.

Уже в сумерках, наблюдая за тем, как Ториан куда-то собирается, он поинтересовался:

— Ты куда это на ночь глядя намылился?

Тот, надевая рубаху, ту из двух, что выглядела получше, ответил не задумываясь:

— Пошел дочек коневода охранять, сам же и распорядился. Эх, судьба у меня злосчастная, — притворно тяжело вздохнул он. — Все отдыхать будут, а мне и ночью покоя нет. Тоже мне друг, называется.

Затем широко улыбнулся:

— Я, гонорт, наверное, в Голинтере останусь, не пойду с вами. Средняя из дочерей Жанира такая вся, м-м-м! — Он поцеловал сложенные щепотью кончики пальцев. — И смотрит на меня очень ласково. Нет, точно останусь — вдруг барон, когда все уйдут, новых наемников сюда пришлет. И кто тогда девушек защищать будет?

'Вот уж точно козлу капусту, — улыбнулся Дариус. — Я дочек коневода в глаза еще не видел, а этот — 'смотрит очень ласково'. И когда это он, спрашивается, успел?'.

Из темного угла комнаты послышался расстроенный голос лежавшего на топчане Галуга:

— Завтра уже отправляться, а у меня тетива на луке совсем поистрепалась. И у Биста запасных не осталось.

И Галуг горестно вздохнул. Бист, не выдержав, хохотнул, а Челей, до сих пор радовавшийся обмену так, что ложась спать, положил арбалет чуть ли не в изголовье, не ведая, в чем подвох, попытался Галуга утешить:

— Есть у меня тетивы, завтра с утра дам сколько надо.

— Там особые тетивы, не что попало, — и Галуг вздохнул еще горестнее.

— У долузсцев потом нащиплешь, — обнадежил его Ториан. — Поговаривают, что мужские тоже подходят. Только Бист из них точно плести не станет, самому придется. Верно говорю, Бист?

Тот из-за смеха долго не мог ничего ответить, а потом уже было и поздно: Ториан вышел из дома, аккуратно притворив за собой дверь.

Глава 11

Выехали с рассветом, двадцать три всадника, при трех вьючных мулах. Мулы — животные выносливые, и потому на них нагрузили много: каждый постарался избавиться от как можно большего количества вещей. Со стороны животные выглядели так, что им и шагу сделать не удастся. Но нет, мулы шли бодренько, норовя при каждом удобном случае щипнуть травы.

Проблема была в другом: никто даже не представлял, куда следовало направиться в первую очередь. Долузсцы могут объявиться где угодно, а баронство Эдвайстела огромное, его величине иное графство позавидует, и раскинулось оно едва ли не вдоль всей северной границы Фагоса. Дальше на север шли Гойдческие горы, не в пример более высокие Барроским, тем, что пришлось пересечь по дороге в Фагос. Настолько высокие, что их вершины покрыты вечными снегами, не тающими даже в летний зной, а самих вершин зачастую не видно из-за облаков. Но и в горах живут люди, где только они не умудряются жить, удивлялся Дариус. Ближе к предгорьям раскинулись густые леса, настоящие чащобы, где тоже есть селения. Их вообще в баронстве хватает, недаром же оно такое огромное.

Посоветовавшись, для начала Дариус решил объехать несколько ближайших селений, расположенных к северу от Голинтера. Пусть знают люди, что они ищут долузсцев. И селянам спокойнее будет, да и сообщат им сразу же, как только долузсцы где-нибудь объявятся.

Достаточно заглянуть в несколько из них, а дальше слухи распространятся быстро, и при появлении долузсцев их быстро оповестят. Ну и побывать в разоренных долузсцами селах тоже следовало бы. Вдруг, да и обнаружится какой-либо след. Ничего более умного Дариусу в голову не приходило, и оставалось надеяться только на удачу.

Дариус, в окружении своих людей, тех, с кем он прибыл в Голинтер, ехал в главе отряда.

— Кабир, — подозвал он к себе наемника, того, что встретил их в Голинтере так неласково.

Кабир приблизился, заняв место подавшегося в сторону Биста. Бисту, кстати, приглянулась кобылка серой, с яблоками масти, со светлыми, едва ли не белыми хвостом и гривой, что, конечно же, не ускользнуло от внимания Ториана.

Тот, верхом на могучем коне, прежде принадлежавшему внезапно умершему Шорисиру, так и заявил:

— Я смотрю, Бистеаль, у тебя что на женщин, что на лошадей вкус один и тот же — светленьких тебе подавай!

В Табалорне у Биста тоже осталась почти белая лошадь, а сам Ториан после встречи со свердами у поворота на Голинтер иначе как Бистеаль его не называл.

Затем Ториан задумчиво добавил:

— С другой стороны как тебя в темноте иначе можно разглядеть? Разве что по лошади?

В его словах легкий резон присутствовал: Бист и одежду предпочитал темную.

В ответ сверд лишь повел бровями: