Darkness (СИ)

Джон резко распахнул глаза, садясь на кровати и прикрывая рот ладонью в попытке заглушить рвущийся из груди крик. За окном неизменно туманный и пасмурный Лондон, а не жаркий и далекий Афганистан с его барханами и лесами. Но даже здесь он не смог обрести должного покоя. Джон откинулся на мягкие подушки, едва не разрываясь на части, а его тихие всхлипы эхом разносились по небольшой спальне, пока не затихли вовсе.

Каждую ночь ему снился один и тот же кошмар. Одно и то же воспоминание, которое преследовало его с самого окончания войны, следуя неотступной тенью. Каждую ночь он видел гибель своих товарищей, свое ранение и огромного черного волка, само присутствие которого в пустыне казалось невероятным.

Он никому не рассказывал о том, что случилось в тот день, и почему он был единственным выжившим из всего отряда, который состоял из нескольких десятков человек. Джон знал, что его нашли недалеко от заброшенного лагеря, вдали от истерзанных трупов, которые оставил тот зверь. Но как это было возможно?

«Я могу помочь тебе…»

Этот голос, тихий, но в тоже время строгий, с нотками металла, он смог бы узнать его из тысячи других. Но кому принадлежал этот голос, и кто спас его жизнь во время нападения, перенеся в тот лагерь? Каждую ночь он упорно пытался заставить себя увидеть образ, который был скрыт от него мутной пеленой, но каждый раз терпел неудачу, снова и снова просыпаясь в холодном поту и с немым криком на губах.

«Доверься мне…»

Джон сбросил с себя одеяло, медленно и нехотя садясь на полутороспальной кровати, матрас которой тихо заскрипел под его весом. Плечо немного болело, и пальцы невольно прикоснулись к слегка прохладной паутине шрама, который тянулся от плеча до ключицы. Солнечный свет, довольно редкий в таком городе, как Лондон, слабо пробивался сквозь темные занавески, запутываясь своими лучами в плотной материи, а витражная настольная лампа тускло освещала спальню и небольшой письменный стол, стоявший возле кровати.

Он снимал небольшую квартирку в Лондоне, поскольку более приемлемого и комфортабельного жилья на военную пенсию позволить себе было невозможно. По крайней мере, в Альбионе. Квартира была довольно маленькая, тесная даже для одного человека, и располагалась не в самом респектабельном районе города, но выбирать Джону не приходилось. Он давно и твердо для себя решил, что будет как-нибудь жить один, но не пойдет просить помощи у сестры. Гарри до сих пор не смогла побороть свою тягу к спиртному, и Джон, помня о ее довольно тяжелом характере, не горел желанием делить с ней жилплощадь.

Потянувшись и также нехотя поднявшись с постели, Джон набросил на себя темно-синий халат и вышел из крошечной спальни, направляясь в ванную комнату. Спустя двадцать минут бессмысленной возни с краном, он смирился с мыслью, что не только не побреется, но и останется без утреннего чая. Что же, утро понедельника началось просто «восхитительно».

В городской больнице было на удивление тихо и спокойно, пациентов почти не было, а те, что приходили, занимали всего по несколько минут. Джон пил горячий кофе, смотря в небольшое окно, вид из которого выходил на небольшой парк. Иногда он неспешно прогуливался по тамошним аллеям, думая о чем-то своем и никуда не спеша, иногда сидел на скамейке и любовался небольшим прудом, в котором плавали утки, а иногда – приносил с собой небольшие булочки и кормил птиц, словно пытаясь отвлечься от навязчивых и беспокойных мыслей. В окне Джон заметил свое отражение: следы недавних ночных кошмаров ярко выделялись темными кругами под глазами и лопнувшими капиллярами, которые тянулись до самых зрачков, легкая щетина на подбородке придавала вид какой-то запущенности, а слегка помятая рубашка и вовсе дополняла сложивший образ «Человек-у-которого-все-плохо».

В дверь постучали, и на пороге кабинета показалась молодая девушка, которая с беспокойством посмотрела на Джона, забыв, что именно хотела ему передать.

- Джон, тебе стоит отдохнуть, - заботливым тоном сказала она, улыбаясь дружелюбной улыбкой.

Джон чуть прищурил глаза, выискивая в памяти образ или имя этой девушки. Пара мгновений, и доктор вспомнил, что это работающая с ним в одной смене кардиохирург. И, кажется, эту темноволосую барышню звали Николь. Мозг уперто отказывался работать, яростно сопротивляясь и отказываясь обрабатывать любую поступающую информацию.

- Да, я отдохну чуть позже. Спасибо, - слабо улыбнувшись, ответил Джон, разглядывая глянцевую поверхность своего рабочего стола.

Девушка улыбнулась в ответ и закрыла за собой дверь, оставив Джона один на один с беспокойными мыслями, роящимися в его голове.

Ночной кошмар не давал покоя и после обеда, когда Джон бездумно тыкал вилкой в салат и слушал разговоры других врачей, которые обсуждали какое-то очередное преступление, совершенное несколько дней назад. Николь, та самая кардиохирург, неуверенно подошла к его столику, сложив руки на груди.

- Джон, тут с тобой хотят поговорить.

- Что-то случилось? - доктор поднялся со стула, внимательно глядя на девушку.

- Я не знаю, но Сара попросила позвать тебя в ее кабинет.