Даркут. Великий перелом

Вскоре Саксон захмелел. Ближе к полуночи его и сына отвели в горницу. Мальчик заснул, едва только лег в постель.

Ночью он проснулся от стона. Когда ложились спать, в помещении стояла кромешная тьма. А сейчас горела лучина.

В слабом свете мальчик увидел Одихмата. Разбойник, совершенно свободный, наклонился над Саксоном и всаживал в него нож.

Отец проснулся и схватил Одихмата за шею. Разбойник не сопротивлялся. Просто взял и воткнул нож в шею богатыря. В горле у Саксона забулькала кровь. Воздух со свистом выходил из ран. Он отпустил разбойника и уронил руки.

— Вот и кончился добрый молодец, — сказал, улыбаясь, Одихмат.

Ясень завопил. Разбойник прыгнул к нему и ударил рукоятью ножа по голове. Мальчик умолк и упал со своей постели.

Скрипнула дверь, вошел князь, за ним еще двое воинов.

— Ну, чего расшумелся? — недовольно спросил Волотоман. — Я же просил, потише.

— Малчышка проснулся, — пожаловался Одихмат. — Разорался, как овцэбык.

— Ну, так прикончи щенка, — сказал князь. — Чего ждете?

— Нэлзя, хозяын, — разбойник покачал головой. — Они мою долю спряталы в лэсу. Ыскать надо.

— Бери его и уезжайте немедля, — приказал князь. — Тебя и так уже многие видели.

— Хорошо, — Одихмат схватил Ясеня окровавленными руками. — Молчы, щэнок, а то прыдушу.

Теперь уже он связал мальчика и закрыл ему рот кляпом.

— Приберите здесь, — приказал князь и вышел.

Разбойник поволок мальчика коридором, втащил в темную комнату и запихнул в сундук. Там, в духоте и тесноте, Ясень долго лежал, прислушиваясь к еле слышным звукам снаружи. Он все еще не верил в происходящее. Неужели отец погиб?

Наконец, сундук подняли и потащили. Куда-то поставили, как потом выяснилось, в повозку. Затрубили гауры. Сундук мелко затрясся, когда повозка поехала по мощеным улицам Самбитаса.

Ехали долго, Ясень потерял счет времени. Он сумел вытащить через путы худые руки и развязать себя. Пробовал открыть сундук, но крышка не поднималась. Наверняка закрыт на замок.

Наконец, повозка остановилась. Крышка сундука открылась, в глаза хлынул яркий свет. Одихмат вытащил ослепшего мальчика наружу. Встряхнул и зарычал:

— Гдэ моя добыча?

Они снова очутились в Брянском лесу. Вокруг стояли дубы.

— Ну, говоры, — продолжал разбойник. — Или тэбэ горло рэзат, как отцу?

— Нет, я тебе сам перережу, — ответил Ясень и воткнул Одихмату в глаз острый зубец гребня. И сразу же выдернул.

Получилось очень даже неплохо. Зубец зашел глубоко в глаз, хлынула кровь и еще белесая жидкость. Одихмат закричал и уронил мальчика на повозку. Схватился за рану и согнулся от боли.

Ясень толкнул разбойника и тот упал в раскрытый сундук. Мальчик захлопнул тяжелую крышку, хотя руки тряслись от усталости, голода и страха. Хотел закрыть на замок, но ключа не было.

Из сундука доносились неразборчивые вопли. Ясень напрягся и попробовал столкнуть сундук с повозки. Бесполезно, слишком тяжелый.

Тогда мальчик спрыгнул с повозки и подбежал к гаурам. Трясущимися пальцами развязал упряжь. Вскочил на одного гаура, второго схватил за поводья.

Крышка сундука открылась, Одихмат поднялся во весь рост, оглядываясь по сторонам. Лицо залито кровью, глаза горят красным огнем.

— Стой, щэнок! Убью!

Ясень покачал головой.

— Не сможешь. Без добычи своей останешься тогда.

И ударил гаура пятками. Поскакал через лес на восток. Вслед доносились бессильные вопли Одихмата. Ясень оглянулся, увидел, как разбойник соскочил с повозки, побежал за ним и упал в траву.

Ударил гаура снова и поскакал дальше. Второй гаур мчался рядом.

В лесу, покачивая хоботами, шли мамонты.

Небесный меч

Табунщик Зилги лежал в траве после обеда, глядел вверх и чесал живот. Ночью его покусали клопы. Закончив чесаться, он рассеянно поправил амулет на шее и едва не задремал.

В красном небе мелькнула ослепительная вспышка. Будто от белого светила Тэйанг откололся кусочек. Прочертила горящую дугу через все небо и устремилась к земле.

Зилги широко открыл глаза. Привиделось, что ли? Рывком поднялся, сел, часто моргая. Запахнул рваный халат на смуглом тощем теле. Мимо носа лениво пролетел шмель.

— Все-таки, показалось, — решил вслух Зилги. — В такую жару чего только…

Неподалеку сильно громыхнуло. Земля содрогнулась. Гауры, пасшиеся неподалеку, взревели от страха.

По степи, пригибая синюю траву к земле, пронесся горячий ветер. Растрепал Зилги длинные волосы, бросил сор в лицо. Пролетел и утих вдали.

Табунщик вскочил на ноги. Глянул, куда упала звездочка. От земли поднимался столб черного дыма.

А еще с той стороны прибежала гнедая телка гаура. Немного не добежала до табунщика, свалилась, тяжело дыша. Зилги подошел к ней. Гаурка ткнулась ему в руку, заревела. Бока, задние ноги ободраны и обуглены, будто зажарили целиком на костре. Хвост вырван с кусками мяса. Несчастная гаурка закатила глаза и откинула голову. Она умирала.

Зилги достал нож с костяной рукоятью, перерезал ей горло, прекратил мучения.

Пошел по следам телки к месту падения звезды.