Дарственная на любовь

Но даже не это заставило меня волноваться. По внутренней связи вновь пришла отдача. И я почувствовала, что Теар сейчас стал куда более уязвимым, чем прежде, словно разом лишился всех сил. И мне против воли захотелось поддержать его, быть может, даже закрыть собственной грудью, что было бы полнейшей глупостью.

Я тряхнула головой, пытаясь отделаться от непривычных ощущений, мысленно проклиная итару и эту гребаную связь, рождающую в душе совершенно не нужные порывы.

Благо все прошло довольно быстро. Теар снова поменялся местами с магом и, пошатываясь, направился к перелеску.

– Поехали, – кинул он мне, не сбавляя шага. Я послушно поплелась следом – к оставленной неподалеку лошади, которая доставила нас к подножию.

Всю оставшуюся дорогу мы не разговаривали. В экипаже Теар сидел с прикрытыми глазами, откинувшись к спинке сиденья и скрестив руки на груди, – видимо, восстанавливался после энергетического выброса. Я же раздумывала о том, что стану делать, когда король вновь потребует меня к себе.

И, конечно же, совершенно не ожидала, что, заполночь вернувшись во дворец, обнаружу на прикроватном столике в спальне деревянный шестигранный ларец. Затаив дыхание, я откинула лакированную крышку и тяжело сглотнула, увидев знакомую глянцевую поверхность черного обсидиана.

Выходит, идти мне завтра никуда не надо, раз уж камень доставили прямо в мои покои.

Знать бы еще, что с ним делать… Как пробудить и почувствовать хранящуюся внутри силу?

Не придумав ничего лучшего, я просто взяла артефакт в руки, села на постель и положила его на колени, тихонько поглаживая глянцевый бок. Артефакт был тяжелым и прохладным на ощупь, и, кажется, я ему совершенно не нравилась. Если подобное вообще можно сказать о камне.

Но, увы, нам друг от друга теперь никуда не деться. Вряд ли после сегодняшней поездки на пик я смогу сбежать. Совесть не позволит. И если жить для себя все равно не выходит, так хоть кому-то помогу. По крайней мере, попытаюсь.

Перед внутренним взором снова встали картины разрушенных деревень и выжженной земли. Лаэров, второпях покидающих Долину. И отчаяние сдавило грудь. А еще, словно тяжкий груз, навалилась усталость. А я ведь толком и не спала сегодня. Да и день выдался более чем насыщенным.

С такими мыслями я и прилегла на постель, не в силах раздеться и расправить белье, а черный обсидиан пристроила у себя под боком. И, уже уплывая в сон, почувствовала, как глянцевая поверхность под моей ладонью потеплела, а по пальцам побежали ласковые искры, даря странное умиротворение и такое необходимое мне чувство безопасности.

Глава 5

– Доброе утро! – До противного радостный голос вторгся в мой сон, заставив разлепить сомкнутые веки.

Благо, сон был не особо радужным, так что никакого разочарования я не испытала. Зато искренне удивилась, увидев сидящего в кресле Теара.

А он, спрашивается, что тут забыл с утра пораньше? И вообще, куда смотрит охрана? Не покои, а проходной двор какой-то!

– Смотрю, ты нашла себе грелку в постель? – Лунный ухмыльнулся, а я завертелась, убеждаясь, что так же, как и прошлым вечером, нахожусь в кровати одна.

– В смысле?.. – уточнила я сонно, а потом проследила за красноречивым взглядом Теара, и до меня наконец дошло, что он имеет в виду.

У меня под боком по-прежнему лежал черный обсидиан. Вот только сейчас камень не был холодным. От него исходило приятное тепло, а внутри, словно тлеющие угли, мерцали огненно-красные всполохи.

– Вот видишь, а говорила, ничего не получится.

– Но я ничего не делала. Не знаю, как это вышло… – Я с опаской отстранилась от мерцавшего, словно ожившего камня.

– Не важно. – Теар поднялся с кресла и сел на край постели. Улыбка на его губах стала шире. Он накрыл мою ладонь своей, и я вздрогнула от неожиданно ласкового прикосновения. Сердце в груди застучало быстрее, а я затаила дыхание, не зная, чего ожидать от лаэра.

И, шерх меня задери, Теар вел себя так, словно это было в порядке вещей – сидеть на моей смятой постели, держать за руку. Словно не было между нами месяца разлуки, не было недопонимания и принуждения. Словно я вновь была на все готова.

Но я не была готова…

Я попыталась высвободить ладонь, но Теар не дал. Сжал крепче, а потом положил на гладкую поверхность артефакта. И камень вспыхнул, отзываясь на прикосновение.

– Главное, что все получилось, – продолжил Лунный и неожиданно тепло добавил: – Ты молодец.

И я почувствовала исходящее от лаэра облегчение, как будто целая гора разом свалилась с плеч. И того вчерашнего отчаяния, той неуверенности, которая грызла итару изнутри, сразу стало меньше. Солнце зажглось ярче, и теперь меня согревал не только теплый бок обсидиана, но и исходивший от Теара живительный свет.

Гребаная связь, неужели я теперь всегда так буду на него реагировать? Всегда смогу чувствовать? Его эмоции, его желания. А он – мои?

Миг – и наваждение схлынуло. Теар закрылся, отгородившись от меня каменной стеной, и лицо его вновь сделалось серьезным и сосредоточенным.