Дарственная на любовь

Одновременно с этим в дрожащем воздухе раздались первые слова заклинания. Я машинально повторила их, каким-то шестым чувством ощущая, что так надо. А дальше просто бездумно произносила заученные слова, понимая, что боль и не думает отпускать – она срослась со мной, вгрызлась в тело, словно голодная бродячая собака, отрывала от меня куски, норовя добраться до самых костей. Я чувствовала, как слабеет тело. Что-то утекало из меня, какая-то неведомая сила, о существовании которой я прежде не догадывалась, но точно знала, что без нее мне не жить…

* * *

Солнце скрылось за горизонтом, но на вершине Хэджи было светло, как днем. На голой каменной поверхности плясали блики огня, и сотни древних рун горели холодным голубым светом, словно живительные капли воды средь опаляющего жара пустыни.

Демон стал сильнее. Это чувствовал Теар. Это чувствовали все. Купол трещал по швам, и лишь сила восьми итару, вставших в ритуальный круг, удерживала его от крушения.

Теар видел сосредоточенность на лицах сородичей, решимость и безоговорочную веру в удачное завершение ритуала.

Жаль только у Теара этой веры больше не было…

Все внимание Лунного было приковано к Мел, стоявшей по ту сторону разрыва. Растрепанные огненно-рыжие волосы, закушенная до крови губа, бледная кожа и пронизывающая боль, которую Теар ощущал, как свою собственную.

Их связь никуда не исчезла. Итару не смог порвать ее, как ни пытался. Значит, Альтар оказался прав: разлучить их теперь сможет разве что смерть…

Мел слабела, Теар чувствовала это, ощущал каждой клеточкой тела, и все его существо рвалось к ней, корчилось от боли и билось в мучительных судорогах от невозможности помочь. От невозможности сделать для нее хоть что-нибудь. Кольцо силы держало крепко, и как бы Теар ни хотел, он не мог сдвинуться с места до завершения ритуала.

До слуха итару долетел уже знакомый бой барабанов и звериный рев, сотрясающий горы до самого основания. Но никто из итару не дрогнул, не сбился с такта, продолжая упрямо повторять слова заклинания. Лишь Мел пошатнулась и прильнула к ритуальному валуну, с трудом держась на ногах. Тело Лунного сделало невольный рывок в ее сторону, но продвинулось лишь на миллиметр. Бесполезно. Теар через силу заставил себя отвести взгляд, не зарычать от острого приступа отчаяния, которое, казалось, резало его по живому.

Ему нельзя думать о ней. Нельзя чувствовать. Нельзя сопротивляться. Лишь делать то, что должно…

Внутренние часы отсчитывали мгновения… Песчинки, звонко падающие в огромную чашу времени. Большая часть ритуала была уже позади. Лунный наблюдал за тем, как меняется направление энергетических потоков, как они поворачивают, вытягивая магию из разрыва. Оставалось еще немного: дождаться, пока потоки стабилизируются и заклинание высушит подземного демона до дна, лишая того сил. И тогда итару смогут запереть древнее существо в толще горной породы, как сотни лет назад это сделали их предки.

И вновь страшный звериный рев сотряс пик. Еще ближе, еще яростнее… Демон чувствовал близкую погибель и сопротивлялся изо всех сил. Земля под ногами дрожала, а защитный купол искрился от напряжения. И сам Теар превратился в натянутую струну, мышцы на руках закаменели, от жара горело лицо, а в висках пульсировала кровь, разрывая голову на части. Пламя непрестанно билось о магическую преграду, в воздух поднимался сноп жалящих искр. Голоса восьмерых итару становились все громче, сливаясь в монотонный нарастающий гул, так что уже невозможно было понять, где гудит гора, а где звучат слова заклинания, превратившиеся в раскат грома.

Еще немного… Еще чуть-чуть – и все будет кончено. Надо лишь перетерпеть. Вот только…

Родовая нить Мел стала совсем тонкой, почти прозрачной, и Теар с трудом мог различить ее в окружающем хаосе, но все равно продолжал упорно держаться за их связь, хватался за нее, как за последнюю соломинку, и не мог отпустить, пусть даже сам себе обещал обратное.

Ну же… Еще совсем чуть-чуть. Она должна выдержать. Обязана!

Нить дрогнула. Рябь на поверхности, словно предсмертная конвульсия. Последние слова заклинания… Еще пара мгновений…

Нет. Не выдержит, не сможет…

Да катись оно все к шерху в глотку!

Дальше итару не думал, действовал на чистых оголенных инстинктах, отдаваясь внутреннему зверю, напрочь заглушившему своим рыком голос разума.

Мгновение – и на его руках отрастают длинные загнутые когти, вонзаются в твердь ритуального валуна, вспарывая камень, словно мягкую плоть. И одновременно с этим из солнечного сплетения вырываются остатки нерастраченной силы, устремляются в место удара, и валун разлетается на части, распадается сотней острых осколков. А круг наконец размыкается, давая желанную свободу.

Еще миг – и Лунный бросается в сторону, перемахивает через горящую щель разрыва, на ходу меняя ипостась.

– Теар, что ты творишь?! – Надрывный голос доносится словно сквозь толщу воды. – Вернись!