Дарственная на любовь

Да, запах гари отнюдь не приносил приятных ощущений, и я с благодарностью приняла от Лунного платок, смоченный в холодной воде, приложила его к носу, стараясь дышать через ткань.

Правда, вскоре и от этого пришлось отказаться – его величество дал команду расходиться по местам. Итару встали возле своих ритуальных валунов и принялись наносить на камни и землю магические руны, располагая их по кругу – прямо по границе защитного купола, за которым бесновалось пламя.

Я старалась не смотреть туда. От одного вида бушующей стихии во мне поднимался первобытный животный ужас. Огонь по ту сторону прозрачной преграды казался живым, разумным. Он яростно пытался вырваться из заточения, вгрызться раскаленной пастью во все, до чего только сможет дотянуться.

Временами пламя стихало, а потом вспыхивало сильнее, и я чувствовала, как дрожит купол от каждой новой вспышки.

Да, его величество был прав – защита не выдержит. Это лишь вопрос времени, и этого времени у нас слишком мало…

Ко мне подошел король. В отличие от меня его величество выглядел на удивление умиротворенно. Он без колебаний повернулся спиной к защитному куполу, как будто беснующееся пламя его ничуть не волновало и не пугало. Да и остальные итару, занятые каждый своим участком магического рисунка, выглядели спокойными и сосредоточенными.

– Начинай, Эмель. – его величество открыл передо мной ларец с черным обсидианом.

Я осторожно вытащила тяжелый камень и водрузила его на вершину ритуального валуна. Ласково провела по гладкому боку, надеясь получить успокоение. Артефакт, как и прежде, откликнулся на мое прикосновение, в черной глубине вспыхнули алые прожилки, и я невольно сравнила эту вспышку с тем, что происходило под защитным куполом. Слишком ярким было это сходство. Вот только, если черный обсидиан грел ладонь, то пламя, вырывавшееся из разлома, грозило сжечь нас всех дотла…

Я тряхнула головой, прогоняя мрачные мысли, и, набрав в грудь побольше воздуха, вывела первый символ на шершавой поверхности валуна.

Его величество стоял рядом и пристально следил за каждым моим движением, за каждой линией, проявляющейся на камне. Линии складывались в руны, руны – во фрагменты заклинания.

Я не спешила, делала все очень аккуратно, боясь ошибиться. Стоявший у меня за спиной Золотой мягко подсказывал, где вывести очередной символ. После того как валун оказался покрыт необходимыми знаками, я переместилась на землю.

Кропотливая работа позволяла отрешиться от окружающего хаоса, не отвлекаться на беснующееся пламя. Только плечи вздрагивали, когда над головой раздавался треск вырывающегося из-под земли огня. И мне было все так же душно. Воздуха не хватало, и приходилось делать глубокие вдохи, набирая полные легкие воздуха. А когда я закончила рисовать руны и резко выпрямилась, картинка перед глазами и вовсе поплыла. Хорошо, что находившийся поблизости король успел вовремя подхватить меня под локоть, а потом еще и сунул под нос какую-то баночку с резким запахом, что мгновенно привел меня в чувство.

– Ничего страшного. На, выпей. – Вслед за баночкой Золотой протянул мне металлическую флягу. – Полегчает.

Я сжала в ладонях прохладный металл и сделала несколько жадных глотков. Внутри оказался какой-то настой с приятным освежающим вкусом. Должно быть, что-то тонизирующее – уточнять не стала. Мне сразу стало легче, и в теле как будто прибавилось энергии.

– Начнем по команде, – предупредил король и, дождавшись моего кивка, направился к своему валуну.

А я только сейчас заметила, что остальные итару уже давно закончили и теперь пристально смотрели на магический купол, как будто их взгляды могли укрепить трещавшую по швам защиту.

Один только Теар не глядел туда. Лунный смотрел в мою сторону, и я уловила исходящее от него волнение, но почти сразу это чувство пропало, словно между нами выросла каменная стена. И если бы не разделявшее нас расстояние и трещина разрыва, прошедшая как раз между валуном Лунного и моим, я бы обязательно спросила, что его беспокоит.

А еще мне немыслимо сильно хотелось услышать от него, что все будет хорошо…

Жаль, что очень скоро мне пришлось убедиться в обратном. Когда все знаки, наконец, были нанесены, Золотой дал короткую команду, и итару одновременно положили ладони на артефакты. Я сделала то же самое, и в тот же миг мое тело пронзил удар молнии. Адская боль разлилась по рукам и ногам, поселилась в голове и легких, не давая вдохнуть полной грудью. Пальцы свело судорогой, и я не могла даже пошевелиться, прочно прикованная к артефакту, сливаясь с ним в единое целое.

Руны вспыхнули голубым, а пламя внутри защитного купола разгорелось еще ярче, еще яростнее забилось о тонкую преграду. И в шуме трещавших искр я слышала отчетливый бой барабанов и глухой потусторонний вой, пробиравший до самых костей.