Дарвиновская революция

По возвращении в Англию Дарвин с полным правом мог рассматривать себя как профессионального ученого, в частности как ученого-минералога (не биолога)[4], и в качестве такового он был радушно принят научным сообществом. Если оценивать его статус с современных позиций, то можно сказать, что Дарвина уважали в научной среде как блестящего выпускника одного из научных вузов (скорее всего, на уровне аспиранта) и относились к нему соответствующе. Несмотря на протесты, Генслоу и Уэвелл провели его в совет Геологического общества, а затем добились для него должности секретаря (Дарвин, 1969, с. 83). В обществе он прочел доклад, которому Уэвелл (1839) в своей президентской речи дал восторженный отзыв. В «Протоколах» Королевского общества он опубликовал большую статью по геологии (на публикации настоял Седжвик, который был ее рецензентом), а затем привел в порядок высоко ценимые научным сообществом путевые дневники, которые он вел во время плавания на «Бигле» (Уэвелл дал ему множество советов и настоял на их публикации). После своего знаменитого путешествия Дарвин сблизился даже с теми учеными, с которыми не имел возможности встречаться в Кембридже, – с Лайелем, Бэббиджем и особенно с Гершелем. И наконец, Дарвин проявил особую щепетильность в отношении своих коллекций, собранных на «Бигле», позаботившись о том, чтобы их как можно быстрее описали и каталогизировали, и не находил себе места из-за того, что этот процесс сильно затянулся. Возможно, Баклэнд (с дипломатической точки зрения) был бы наиболее подходящей кандидатурой для работы с коллекцией окаменелых ископаемых, но случилось иначе: свою помощь предложил не он, а Оуэн, и Дарвин благосклонно принял ее, показав тем самым, что знает, кто является настоящим кладезем современных ему знаний и опыта (Герберт, 1974).

Короче говоря, научная подготовка, которую получил Дарвин, ничуть не уступала подготовке любого из ученых в упомянутом сообществе, а может, даже превосходила ее. С момента отъезда из Кембриджа он все свое время посвящал науке, чего нельзя сказать об университетских профессорах, исполнявших в силу обстоятельств свои должностные обязанности. Себя он считал ученым-геологом, и в качестве такового он был принят научным сообществом. В последние годы жизни более чем когда-либо склонный к откровениям Дарвин признавал (Дарвин, 1969, с. 82), что аудитория, которую он надеялся впечатлить, – не обычная публика, а его собратья-ученые. Другими словами, если уж говорить о Дарвине как о профессиональном ученом (насколько мы вообще вправе говорить о профессионалах в науке в 1830-е годы), то Дарвин по всем параметрам удовлетворяет этому критерию и, более того, в своих работах отражает идеи и убеждения своего времени. Полученные им багаж знаний и образование были продуктом того общества, в котором он жил, и эта же закономерность прослеживается и в более концептуальных вопросах.

В конце 1830-х годов у Дарвина начали появляться первые признаки таинственной и непонятной болезни (головная боль, учащенное сердцебиение и прочие), которой впоследствии суждено было сделать его инвалидом на всю оставшуюся жизнь (Колп, 1977). Но на тот момент ему и в голову не приходило, какое будущее ждет его впереди и насколько переменчива его фортуна. Он имел приятную наружность, был высок, строен, подтянут, представителен, богат и счастлив, ибо только что женился на своей кузине. Так что давайте оставим его на время и от личностей обратимся к идеям, попытавшись ответить на вопрос: «Каких именно убеждений придерживались ученые того времени?»

Убеждения в области геологии, философии и религии

Чтобы должным образом понять ту позицию, которую занимали члены научного сообщества по вопросу о происхождении органических видов, мы должны рассмотреть некоторые свойственные им в то время убеждения. С этой целью мы коснемся по очереди областей науки, философии и религии. Что касается науки, то в силу ключевой роли именно этой области для выбранного нами времени я ограничу свое рассмотрение только областью геологии. Кроме того, я постараюсь представить в книге и новые идеи, но лишь те, которые были восприняты широкой общественностью, а не только узким кругом ученых. Однако, имея в виду именно Дарвина и выдвинутую им великую эволюционную теорию, особое внимание я уделю его общественной деятельности в 1830-е годы. Тем самым я надеюсь исследовать наиболее значимые интеллектуальные влияния, оказавшие свое действие на Дарвина, и показать, как он реагировал на них. Поскольку его реакция на эти влияния особо важна для понимания самого Дарвина и хода его размышлений по вопросу об эволюции, то я буду рассматривать их более подробно, нежели это, возможно, покажется уместным, особенно учитывая не очень большую общественную значимость Дарвина в 1830-е годы – время, когда он только что женился, но при этом был довольно молодым членом британского научного сообщества.

Основы знаний по геологии