Дарвиновская революция

Но это объясняет только то, что у нас нет оснований ожидать, что процесс обучения Дарвина на научной стезе непременно должен быть отражен в его академической летописи. В естествознании в то время не было курсов, пройдя которые можно было бы получить ту или иную степень, поэтому он и не мог совершить ошибку, отказавшись пройти один из них. Есть ли какие-либо веские доказательства начиная со времени его учебы в Кембридже, которые бы подтверждали «профессиональное» участие Дарвина в научной жизни? Да, такие доказательства есть. Не подлежит сомнению, что Дарвин, еще в школе питавший особую любовь к науке, сразу по прибытии в Кембридж вступил в его научное общество. Не кто иной, как его кузен У. Дарвин-Фокс, заразивший его любовью к фауне и приобщивший его к коллекционированию жуков, представил Дарвина Генслоу, профессору ботаники. Вскоре они стали близкими друзьями, и Дарвин, который регулярно посещал его научные вечера, сблизился там с ведущими учеными Кембриджа, включая Седжвика и Уэвелла. Более того, все три года, проведенные им в Кембридже, Дарвин посещал его лекции по ботанике, как посещали их Седжвик и Уэвелл (их имена значатся в списке лиц, присутствовавших на лекциях Генслоу, который хранится в архиве Дарвина в Кембриджской библиотеке). Разумеется, все это делалось на добровольной основе, во внеурочное время, поэтому Дарвину приходилось вносить дополнительную плату.

К 1831 году, когда завершилась его учеба в Кембридже, Дарвин вряд ли успел стать профессиональным ученым, да и вообще хоть каким-нибудь профессионалом. Но за эти три года он основательно сошелся с некоторыми ведущими учеными того времени, причем гораздо ближе, чем это возможно для выпускников в наши дни. Многое из того, что он упустил в процессе обучения, он усвоил неформальным образом, в частности путем постоянного общения с Генслоу. Более того, ко времени отъезда из Кембриджа до сих пор не определившийся молодой человек принял решение искать свое место в науке. К этому решению его подтолкнули только что опубликованные «Подготовительные лекции» Гершеля и путевые дневники великого немецкого натуралиста и путешественника Александра фон Гумбольдта. Кроме того, не подлежит сомнению и тот факт, что старшие наставники разглядели в Дарвине живую научную искорку и вознамерились помочь ему, наставить и подбодрить. Летом 1831 года Седжвик взял с собой Дарвина в Уэльс, где в полевых условиях преподал ему интенсивный курс геологии, а затем через посредничество Генслоу Дарвин получил приглашение совершить кругосветное плавание на корабле «Бигль». Отец вначале было воспротивился этому, но потом дал согласие, и следующие пять лет Дарвин провел в качестве штатного исследователя-натуралиста на борту корабля (Грубер, 1968; Берстин, 1975).

Чуть позже мы рассмотрим, насколько важным оказалось для Дарвина это плавание. Как бы то ни было, но за это время он собрал несколько обширных коллекций, среди них геологическую, зоологическую, энтомологическую и ботаническую, при этом не прерывая работы в сфере своих наук, в частности геологии. Более того, он не терял контакта с научным сообществом и продолжал дружески переписываться с Генслоу (Барлоу, 1967), встретился с Гершелем (составлявшим в то время карты звездного неба на мысе Доброй Надежды) и даже получил от Уэвелла экземпляр речи, с которой он выступил в 1833 году на конгрессе Британской ассоциации (Барлоу, 1967, с. 87). Выдержки из его писем к Генслоу зачитывались на заседаниях Кембриджского философского общества, после чего их напечатали и распространили среди его членов. Седжвик в письме, отправленном отцу Дарвина, весьма лестно и с большой похвалой отзывался о сыне, да и в целом отзывы о нем были весьма и весьма благоприятными; Лайель, например, страстно хотел встретиться с ним (Лайель, 1881, 1:460–461).