Дарвиновская революция

После того как он отверг органическую эволюцию, Лайелю ничего не оставалось, как дать собственное объяснение истинному состоянию дел или тому, что, по его мысли, было таковым. С этой целью он, рассматривая во втором томе «Принципов» органический мир во всей его полноте, дает детальный анализ его географических ареалов. В частности, он указывает, что, хотя климатические условия и экологическая среда в различных частях света часто очень схожи (у различных «обитателей» сходные «становища»), сами обитатели подчас очень и очень разнородны (2:66–69). Поскольку Бог не соизволил сотворить те же самые формы для тех же ареалов, нам надлежит искать альтернативную гипотезу, учитывающую географическое распространение. В качестве предварительной подготовки Лайель пускается в долгую дискуссию о том, как растения и животные под влиянием природных условий распределяются по поверхности земного шара. Например, животные ненамеренно цепляют своей шерстью или мехом семена растений, переносят их на большие расстояния и затем сбрасывают. На основе этой дискуссии Лайель выдвигает гипотезу, что виды организмов моногенетичны: нет оснований полагать, что они, будучи уже расселены по свету, созданы лишь частично или не полностью. «Вероятно, каждый вид ведет свое происхождение от одной пары или одной особи, если такой особи вполне достаточно» (2:129). Поэтому происхождение новых видов служит для Лайеля прямой отсылкой к происхождению новых организмов. Возникновение различных видов – это своего рода отклик на различные внешние требования. При этом, однако, остается вопрос, ответа на который я не нахожу у Лайеля: почему те же виды никогда не повторяются?

Исходя из этого заключения, Лайель представляет доказательство взаимоотношений между видами и объясняет, как и почему виды вымирают, в частности почему они вымирают на регулярной, неизменяемой основе, тем самым обойдя вопрос о крупномасштабных катастрофах, мгновенно сметающих с лица Земли множество видов (2:128–175). Он говорит о борьбе за существование, которую ведут виды (понятие, которое Лайель использовал много ранее, когда рассуждал на тему о неполноценности гибридов [2:56]), и цитирует слова французского ботаника Огюстена Пирама Декандоля, что «все растения данной страны пребывают в состоянии войны между собой» (2:131). Он указывает на то, что к такой войне неизбежно приводит фактор избыточного перенаселения: организмы (если их не контролировать) имеют, мол, склонность к взрывному увеличению численности (2:133–135). Отсюда он делает вывод, что получи один организм превосходство над другими, например в освоении новой территории, то другие виды могут оказаться на грани вымирания. В поддержку этого заявления он приводит классический и хорошо документированный случай полного вымирания одного из видов птиц – дронта (2:150), причем приводит этот случай как аргумент, направленный против трансформационизма Ламарка (ирония судьбы здесь в том, что этот термин в последующие годы взяли на вооружение британские эволюционисты). Из двух противоборствующих групп наименее успешная сметается с лица Земли еще до того, как она успевает среагировать на ситуацию и измениться к лучшему (2:173–175).

Затем Лайель переходит к вопросу о возникновении новых видов, чтобы соблюсти равновесие в своей теории о неизменяемости состояния Земли и рождение противопоставить вымиранию. Здесь Лайель вдруг впадает в некую неопределенность и начинает размышлять о том, почему мы не должны рассчитывать на то, что сможем увидеть образование новых видов, – рассуждение, понимаемое в том смысле, почему актуализм здесь оказывается бесполезным. Прибегая к доводу, основанному на общем количестве вымерших видов и количестве видов, требующихся им на замену, а также вводя в ход рассуждений предыдущий вывод о том, что новые виды создаются только однажды, он заявляет, что новое видообразование происходит столь нечасто, что нам очень трудно разглядеть его в жизни (2:182–183).