Дары лесного духа (СИ)

   Разъярившийся ветер преломил рассохшуюся в пекле сосновую лапу, расколол на щепы мёртвую древесину. Ухнула на очернённую землю тяжеловесная ветвь, круша и разбрызгивая освежёванные пожаром сучья. Вбила в угольную россыпь голову неповоротливого охотника за огненной птицей, и лопнул заглушённый прахом вопль.

   Едва обмякло бездыханное тело, а вызолоченная до блеска зелёная муха уже пробовала на вкус тёплую кожу ладони.

   Крошечное бронзовое отражение лобызающей мертвечину козявки суетливо пересекает чёрное бесстрастие взгляда лесного духа. Погода всё же более предсказуема, чем люди. Скоро ветер стихнет. В воздухе набухнет влага, сутки выстоится в тепле. Следующую ночь затопит дождём. К утру стихия иссякнет, истечёт мелкими каплями. Посвежеет.

   Лесной дух вознёсся над огнищем, пугнув золочёную муху и колыхнув жёлто-серые хвоинки обрушенной ветви, скользнул в еловую тень и исчез.

   Вызрела пасмурная духота, пролилась в золу, омыв туманное небо до звёздного мерцания. Повисла несметными росинками на игольчатом лапнике. По отсыревшей тропе очарованная лучистым утром сероглазая гостья, изумляясь, пришла на волшебный голос лесного духа.

   Почему он поёт? Осень близится. Уже запятнана мокрая гарь пожухлыми листьями, сбитыми ночным ливнем. Время шёпота, не песен.

   Голос Иричилля возвышен, проникновенен и властен. Гостья не противится чистозвонной ворожбе, идёт, всё медленнее и неувереннее. Превозмогает тошноту и вязкий страх. Останавливается, зажимая рот ладонями. Не дышит. Всхлипывая, жадно заглатывает воздух, пятится, оступается, с трудом удерживает равновесие. Уходит! Уходит. Уходит... Пошатываясь. Не смея бежать. Не разбирая дороги. Утро меркнет, плавясь в слезах.

   В голосе духа сумеречного леса, подтаяв и истончившись до тусклого скрипа, треснула и сломалась ледяная игла чародейства.

   Придут гости, с гвалтом и маетой. Заберут истлевающего поджигателя в чуждый громозвучный мир. Хотя и нет в том смысла. Лес поглотил и выпил бы сдохшую в углях тварь без остатка. Сточил бы кости в бурую сытную пыль. Субор не знает ненужного и напрасного.

   Здесь нет пустоты, тишины и одиночества.

   Нет чудес.

   Есть непостижимое хитросплетение противоречивых и противоборствующих желаний, до которых Иричиллю больше нет дела. Увянет лето, на полинявшей рыже-бурой шкуре скоротечной осени засеребрится дыхание зимы. Маленький лесной дух отправится в опасный путь, за южными сновидениями, но, разуверившись в чудесах, не вернётся, и последние грёзы его навсегда останутся тайной для субора.