Дата Туташхиа

Наделяя Мушни немалыми достоинствами, автор оказался прав, ибо центральный поединок романа приобрел не только содержательность и остроту, но и философское наполнение. Социальный и политический контекст поединка причудливо соединяется, взаимодействует с философским, извечным его контекстом. Такова одна из главных особенностей романа «Дата Тутахшиа».

Его герой — герой идеальный, и он остается таким, даже совершая ошибки и творя несправедливость. Как принести в мир добро, как сделать человека способным к добру? — вопрос, как доказывает роман, безмерной сложности, им освещена вся жизнь Даты, и вся его жизнь — ежечасный, ежеминутный поиск ответа.

Дата — одинокий искатель истины. Отчасти причиной тому его характер, отчасти — отторгнутая от общества жизнь абрага. Да и автору, помните, важно показать значение индивидуально, самостоятельно обретенного человека нравственного опыта. В полном соответствии с логикой своего мировоззрения Туташхиа отказывается примкнуть к революционерам, хотя бесспорно сочувствует им и во время восстания в тюрьме без колебаний становится рядом с ними.

Не станем обвинять Дату в индивидуализме — это было бы не очень справедливо. Весь ход повествования-притчи подвигает к мысли, что истину, как бы проста она ни была, каждый человек открывает для себя сам и делает нравственный выбор — сам, и он не вправе заслоняться от действительности ни опытом предшествующих поколений, ни мировоззрением, которое выработали окружающие его люди. Именно эта мысль, чья актуальность не требует доказательств, во многом «держит» конструкцию романа.

Иногда герой напоминает медика, который испытывает на себе новое лекарство. Он ведет эксперимент самоотверженно и бесстрашно, только проверке каждый раз подвергается вновь найденное средство излечения людей от тяжких нравственных недугов.

В самом начале своих скитаний Дата чистосердечно помогает людям нищим и обездоленным, отставному солдату и его жене, — чтобы с удивлением убедиться, что те, разбогатев, угнетают более слабых и только сеют новую зависть там, где ее и раньше было достаточно… Туташхиа всегда берет нравственный постулат, кажущийся элементарным, очевидным, не требующим доказательств, и начинает искать эти доказательства. Ему чужд скептицизм в одежке всезнания, но он старается ничего не принимать просто так, на веру.

Казалось бы, что может быть естественнее, чем разъяснить людям, попавшим в унизительное, угнетенное положение, причину их состояния, помочь им распрямиться? Так и поступает Дата, увидев, как в дальней «святой» обители ханжа и святоша Сетура нещадно эксплуатирует своих подопечных, жалких бедняков. (Сочно выписаны разглагольствования Сетуры, вроде: «Лишн человека страха, он тут же почувствует себя несчастным», «Человеку нельзя говорить, что он человек, иначе он тебе скажет: «Раз я такой же, как ты, слезай со своего места». Или: «Лучше новую надежду придумать, чем заработок увеличить». Кстати, о надежде в понимании Сетуры. Подопечные его, как великого праздника, ждут момента, когда туннель, который они роют, соединится с колодцем, где сидит специальный дежурный, и грянет колокол. Дело только в том, что туннель все время удаляется от колодца… Куда как непрост демагог Сетура, и притча эта куда как непроста.) А завершается благое вмешательство Даты в чужую жизнь нещадным избиением, и бьют его как раз те, к кому он шел с открытым сердцем.

Можем ли мы понять героя, когда он решает ни во что не. вмешиваться, никому не помогать — ни словом, ни делом? В какой-то мере да. А вот в горном духане, по сути, из-за невмешательства Даты происходит преступление — распоясавшиеся разбойники убивают хозяина духана и соблазняют его алчную и глупую дочь, которая после всего случившегося сходит с ума.

Романист сочувствует своему герою, но не склонен его щадить. Дата хочет познать мир, тайные пружины человеческого поведения, саму суть человека, а это слишком серьезная задача, чтобы удовлетвориться ее облегченным решением.

Довод, и немедленно — контрдовод. В таком построении вещи есть известный рационализм. Признаем его правомерность: вряд ли можно считать истину доказанной, пока не исчерпаны все аргументы против нее.

«И рек тогда Туташха:

— Убила любовь не ее слабость, а сила врага, ибо не было у нее ни острого меча, ни крылатой стрелы, ни железного панциря, дабы защитить достояние свое…

И воссел богатырь на белого коня, вознес копие к солнцу и поклялся отныне попирать и карать зло только силой».