Давай попробуем просто жить

- Ещё я хочу, чтобы там росли розы, - мои руки оставляют в покое подоконник и нерешительно накрывают его ладони.

- У роз есть шипы. Не боишься уколоться? - он наклоняет голову вперёд и касается губами моего виска. И целует. И та самая натянутая во мне струна, наконец, рвётся со звоном, и моё дыхание задерживается на вдохе.

Он целует меня, это происходит на самом деле. Щёки горят, и хочется приложить к ним ладони, но я не могу, не в силах оторвать их от его рук, только судорожно сжимаю его пальцы. В ответ он крепче притягивает меня к себе, я спиной чувствую, как стучит его сердце, как прерывисто дыхание.

- Говорят, есть такой особый сорт роз, у которых нет шипов, - я льну виском к его губам, отчаянно желая, чтобы они никогда отстранялись от меня, - К ним можно прикасаться без страха быть уколотым.

Он что-то произносит сквозь сжатые зубы - наверное, чертыхается, а может быть наоборот, я уже не разбираю. А затем его губы внезапно опускаются чуть ниже и находят шею, прихватывают кожу, медлят в нерешительности, словно ждут разрешения.

И я выгибаюсь, прижимаясь к ним, желая показать, что можно всё. Всё, что захочешь, как захочешь, сколько захочешь. Прямо сейчас, иначе я умру.

И они меня понимают, эти губы. И целуют, жарко и жадно приникая к коже, впиваясь, и как бы я ни закусывал своих губ, с них всё-таки срывается стон. Меерлинн, как хорошо…

Снейп на миг замирает, отстраняясь от моей шеи, а затем разворачивает меня к себе.

Я впервые со вчерашнего дня смотрю ему в глаза.

- Так что ты говорил насчёт цветов? Ты уверен, что они нужны? - глаза всё ближе ко мне, руки обвивают меня за талию и притягивают. В ответ я обнимаю его так сильно, как могу, и выдыхаю:

- Да, нужны. Необходимы. Без них в твоём саду будет пусто и мёртво.

Его ресницы немного дрожат, и складка меж бровями становится глубже, как и его взгляд.

Господи, мне никогда не было так… так страшно и сладко одновременно.

Почему он медлит? Чего боится? Или это я боюсь?

Я подаюсь к нему, он обхватывает моё лицо руками, всматривается в меня. Я закрываю глаза и чуть запрокидываю голову.

И почти сразу его губы накрывают мой рот. Чуть нерешительно, словно сомневаются, что это мне нужно, готовые отпрянуть в любой момент.

Ну уж нет! Я обнимаю его обеими руками, прижимаюсь к его губам своими.

И он целует меня. Его губы, неожиданно нежные и мягкие, скользят по моим, я им отвечаю, как получается, как умею. Да, у меня почти нет опыта, но я так долго ждал этого, а потому не могу сдерживаться.

Он, кажется, тоже, потому что поцелуй перестаёт быть нерешительным, губы становятся твёрже и настойчивее, целуют жадно, сильно. Его язык уверенно проникает в рот, находит мой, скользит, дразнит, ласкает.

Кажется, у меня подкашиваются коленки, но я этого уже не понимаю, а только отмечаю, что меня подхватывают и сильнее прижимают к себе, не давая упасть.

Боже, пусть это не кончится никогда! Руки, скользящие по моей спине, губы, ласкающие мой рот.

Он отрывается от меня, я глотаю немного воздуха и выдыхаю:

- Ещё. Пожалуйста, ещё!

И всхлипывая, тянусь к его губам. Я ещё не напился, мне мало, хочу ещё, много, долго, всю жизнь.

В ответ он рычит и снова впивается в мой рот. Как хорошо…

Поцелуй уже не нежный, как в начале, а властный, сильный, уверенный. Язык скользит по зубам, по-хозяйски прикасается к моему языку, гладит, ласкает, творит чёрт-те что, заставляя меня выгибаться в его руках и отвечать отчаянно, почти кусая, боясь, что это закончится.

А потом его рот оставляет мои губы, я не успеваю застонать от сожаления, как этот же сумасшедший рот уже на моей шее.

Бог мой, я готов, если понадобится, упасть на колени и умолять его продолжать делать то, что он сейчас вытворяет с моей шеей, если он хоть на секунду посмеет оторваться от неё. Но он не останавливается, то замедляясь и смакуя, то, напротив, покрывая быстрыми, короткими поцелуями, от которых у меня снова начинают дрожать колени.

Снова ищу губами его губы, так хочу их, чтобы впивался и ласкал, и чтобы я ласкал его в ответ.

Мне рассказывали, что чувствуешь, когда тебя целуют по-настоящему, но я не представлял, что это так… так…

Что мысли разлетаются, а в голове стучат и трепещут своими серебряными крылышками снитчи. Что твои бёдра прикасаются к его ногам, и от этого ты стонешь ещё сильнее. Что внезапно, чуть сдвинув ногу в сторону, твой пах ощущает, как в него упирается твёрдое, желающее, и твой член в ответ наливается жаром и пытается найти, соприкоснуться, прижаться и давить, давить что есть силы…

И что на эти твои движения тебе стонут прямо в полуоткрытый рот, мучительно и сладко, и ты понимаешь его без слов, и готов отдать всё, о чём тебя попросят.

* * *

Он стоит у окна. Я задерживаю взгляд на его плечах, и дыхание перехватывает, так мне хочется подойти, развернуть его за эти плечи, прижать к себе и целовать, пока не зацелую насмерть.

Он почувствовал, что я здесь, но не поворачивается, только руки опускаются на подоконник и спина выглядит напряжённой.