Давид Бурлюк. Инстинкт эстетического самосохранения

Но ситуация изменилась не только в этом. «Когда говорят пушки, музы молчат». Интерес к искусству снизился необычайно, и художники оказались в крайне тяжёлом материальном положении. Выживать за счёт искусства стало невозможно. «Надо помнить, что война 1914 г., с её валом раненых с фронта, сразу прикончила интерес к футуризму», — много лет спустя, в июле 1963 года, писал Бурлюк Николаю Никифорову.

Каменский и Бурлюк обратились к своему давнему знакомому, Андрею Шемшурину, с просьбами о помощи в трудоустройстве. В начале августа Давид Бурлюк писал Шемшурину: «Надвинулись события, которые всё поставили вверх дном. Рухнули все мои планы. Я имею диплом — преподаватель рисования, чистописания и пр. средних учебных заведений. Теперь умоляю Вас оказать мне протекцию или по этому делу — или по какому-либо другому — должность получить. Я аккуратен, старателен, не пьющ и не курящ. Очень понятлив, так что могу взяться и за что-либо мало известное. <…> Грозит голодная смерть — искусства в России не будет, да и до него ли».

Шемшурин откликнулся быстро, и в августе Бурлюк дважды отправляет ему письма, уточняя детали: «У меня дело обстоит так: есть масса картин всяких направлений шт. 700 (моих и моего брата). И мне необходимо держаться за большой город. Вы спрашиваете “часы”? Конечно, днём, хотя и целый день — я упорен как чёрт, “вознаграждение”? При 50 руб. в месяц (в Москве трудно жить); если бы руб. 75: 40–45 руб. я бы проживал и 30 руб. мог бы давать в деревню своим родителям. При 75 р. я был бы уже счастлив.

Я по сельскому хозяйству не являюсь абсолютным профаном — вырос у этого дела. Ничего не знаю о Каменском и ни о ком из своих друзей. Попали в этот ураган: Кончаловский, Рождественский, Ларионов, Лившиц, Каменский (это все военные) и др. Маяковский и Хлебников хотели идти добровольцами — пошли ли?»

В другом письме, узнав и сожалея о том, что и Шемшурин подлежит призыву, Бурлюк пишет: «Я не знал, что Вы подлежите призыву. “Сжечь корабли в искусстве” — не сжечь, а на время зимы покрыть чехлами… А ведь “сегодняшний день” — именно зима искусства, до искусства ли теперь, когда жизнь людей в опасности.

Если я рвусь так к заработку, то, конечно, не для себя. Я сам ничего не боюсь. — У меня на руках отец (паралич), мать и сестра (2 брата учатся и зарабатывать не могут). Они ждут помощи от меня. И моя нравственная обязанность найти такое место, чтобы в своём доме они могли жить, получая деньги для обихода от меня. Больше им неоткуда ждать помощи. <…> Какая прекрасная вещь искусство и как жизнь антагонистична ему». Он писал Шемшурину и о «горькой участи принужденного патриотизма»…

Семьсот картин хранились в новом доме Бурлюков в деревне Михалёво. Ещё 13 апреля 1914 года Бурлюк писал Шемшурину: «Перебрался со всем семейством сюда и прочее. Большая коллекция наших картин тоже переехала сюда». Правда, Мария Никифоровна в опубликованных в 31-м номере «Color and Rhyme» воспоминаниях пишет, что они жили в Михалёве с 20 мая 1914-го по 30 августа 1915 года.

Первые месяцы войны вызвали резкий рост патриотических настроений. Многие художники и поэты сразу ушли на фронт — помимо перечисленных Бурлюком в письме, это были Георгий Якулов, Василиск Гнедов и Вадим Шершеневич. Позже были призваны Владимир и Николай Бурлюки, Павел Филонов, Казимир Малевич и другие. Маяковского и Хлебникова как неблагонадёжных поначалу не призвали. Сам Бурлюк, как лишённый одного глаза, призыву, разумеется, не подлежал, но ему на протяжении всей войны неоднократно приходилось объясняться с офицерами, возмущёнными тем, что большой, здоровый мужчина находится в тылу. Доходило до того, что он в пылу спора вынимал свой искусственный глаз, чтобы доказать, что не является дезертиром.

Военная тема сразу же заняла значительное место в творчестве художников. Вскоре после начала войны состоялись совместные выставки («Художники — товарищам-воинам» и др.) и были выпущены издания, объединившие художников и литераторов всех направлений, прежде враждовавших между собой. Московское издательство «Современный лубок» уже в октябре 1914-го выпустило в продажу серию патриотических лубков, авторами которых стали Малевич, Машков, Маяковский, Лентулов, Чекрыгин и Давид Бурлюк.