Давид. Обретая корни

— Нет. Тебя посадят. А меня... меня они не посмеют. Я мать, которая защищала ребенка.

— Доказать самооборону практически нереально.

— Но он же направил на тебя ружье. Я это видела. И ты это знаешь.

— Знать и доказать — разные вещи. Это квалифицируется как убийство в любом случае, и за него дадут срок.

— Они не посмеют, — повторяет она с печалью в глазах.

— Я знаю лучше, как работает судебная система в таких случаях! Твоих слез и объяснений будет недостаточно.

— Но тебе нельзя в тюрьму! Как же стены... — она растерянно смотрит на меня.

— Будет так, как я сказал. Ты нужна Леве!

— Нет! Я скажу правду!

— Аврора! Просто послушайся меня!

— Давид!

— Да?

— Я люблю тебя.

— Я знаю... Иди... позаботься о своем сыне. Ты нужна ему.

Ты нужна мне.

Она кивает, еще несколько мгновений смотрит в темноту, как будто договаривается сама с собой о чем-то, потом поворачивается и уходит.

Перед тем как уехать, Матвей заходит вместе со мной в ангар. Он присвистывает, разглядывая тело на полу:

— Ни хрена себе, Аврора! Пожалуй, больше не буду с ней шутить!

— Давай договоримся. Это сделал я.

— Ты уверен? Что теперь будет? Тебя посадят?

— Скорее всего, — опускаю голову в пол.

— Ты же не любишь замкнутые пространства.

— Не люблю, — шумно выдыхаю через нос.

— Больше, чем ты говорил?

— Да.

— Намного?

— Намного.

— Может не стоит? Из-за какой-то женщины, которую ты знаешь всего ничего.

— Матвей! — подхожу и хватаю его за грудки. — Я повторю только раз. Ее здесь не было. Это сделал я!

— Но ей не вменят такую меру наказания как тебе. Она легко отделается. Учитывая обстоятельства... Что он похитил трехлетнего ребенка, связал его. Может быть, пару лет условно дадут. Мы привлечем адвоката Максима. Он лучший в городе. Все обойдется. Это посчитают самообороной.

— Ты не знаешь этого наверняка. Просто заткнись и увези их отсюда.

— Может вообще все зачистим? И твои следы тоже. А от тела избавимся. Никто не узнает. Нам не в первой. У меня и растворитель с собой. Скажем, что, когда приехали сюда, нашли только мальчика, а Марат сбежал.

— Не получится. Арсений в курсе. Ты же слышал. Мы не успеем избавиться от тела.

— Местный участковый? Может можно договориться с ним?

— Не думаю. К тому же, если мы попытаемся все скрыть, это грозит тем, что рано или поздно Авроре будут задавать вопросы. Следователи замучают ее. Она расскажет все. Хватит болтать. Уезжайте, пока не нагрянула полиция.

Он кивает и идет к двери. Перед тем как скрыться за ней, поворачивается и качает сокрушенно головой:

— Тебя же посадят...

— Да.

А я ведь боялся этого больше всего — оказаться запертым. У судьбы злая ирония...

__________

Аврора

Иду к машине, но сделав всего пару шагов, порываюсь повернуть назад и сказать Давиду, что я не позволю ему взять мою вину на себя. Не с его непереносимостью замкнутых пространств. Но впереди через стекло машины я вижу заплаканные глаза сына.

Я нужна ему. Я должна послушаться Давида. Мне нужно заботиться о Леве. И теперь не только о нем.

— Я нужна им, — кладу руку на живот в защитном порыве. Если бы не это, я бы не позволила Давиду сесть в тюрьму вместо меня.

В ту ночь, когда он уходил, впервые в жизни я забыла о любой защите. Во всех смыслах. Сегодня утром я сделала тест. Три. Все три показали одно и то же.

У меня не было возможности сказать Давиду. Должна ли я вообще говорить ему об этом? Что если это будет только еще больше душить его?

Прижимаю сына крепче к груди, когда Матвей увозит нас все дальше. Обернувшись, смотрю на ангар, отчетливо выделяемый светом посреди темного леса, и стоящую около входа фигуру до тех пор, пока он не скрывается за поворотом.

Не знаю, что будет дальше?

Увижу ли я когда-нибудь Давида вновь? Сможет ли он пережить годы в тесном пространстве тюрьмы, не сойдя с ума и оставшись в живых?

Только чудо могло бы спасти Давида сейчас. Но, как известно, чудес не бывает. Сколько раз в жизни я звала своего ангела-хранителя? Он ни разу не пришел.

Теперь со мной навсегда останется частичка его. Об этом я точно никогда не пожалею.

Если будет мальчик, я назову его Давид. Если девочка... даже не знаю пока.

Что ж. Теперь мой официальный статус: мать-одиночка с двумя детьми.

Это не конец, Аврора! Это начало. Новой жизни!

Глава 33

Давид

— Е-мое, — Арсений заходит в ангар и смотрит на кровавое месиво на полу. — Где пацан? С ним все хорошо? Где Аврора? Она забрала его?

— Мой друг... она ничего не видела и ничего не знает, поэтому мой друг отвез их домой. Мальчик не пострадал. Физически нет. Я позаботился об этом.

— Я всегда знал, что она способна на такое.

— На какое? Если ты об этом, — киваю на тело. — Это сделал я.

— Точно ты? — его голубые глаза пристально изучают меня. — Это похоже на женский удар, — он присаживается на корточки и рассматривает рану на шее Марата. — Да... очень похоже на то, как ударила бы женщина, доведенная до отчаяния.

— Значит, я бью как баба.

— Подумай! С нее спрос был бы другим.

— Ты этого не знаешь наверняка. И вообще, о чем мы говорим? Это сделал я.