Давид Седьмой

Вложив немалую часть души в молодого Бронштейна, волевой и целеустремленный Борис Самойлович Вайнштейн оказал на того огромное влияние, но и создал зависимость Бронштейна от человека, который не только в состоянии избавить от каждодневных забот, но и принять важнейшие решения, которые взрослый человек не должен перекладывать на чьи-либо плечи.

Уверен: в описании извилистой и длинной жизни Бориса Самойловича Вайнштейна (1907–1993) может не найтись места для упоминания его шахматного протеже, но биография Давида Ионовича Бройнштейна окажется не только неполной, но и искаженной без имени его покровителя.

После переезда в Москву Бронштейн жил длительное время на квартире у своего патрона, пока не получил собственное жилье на стадионе «Динамо», где давали пристанище спортсменам, приехавшим из провинции: клетушку с удобствами в конце коридора.

В июне 1945 года Дэвик стал членом спортивного общества министерства внутренних дел «Динамо» и оставался им без малого полвека. Поселившись на динамовской базе, он постоянно общался с футболистами и хоккеистами, со многими был дружен. Да и те привечали худенького еврейского юношу, а Михаил Якушин – знаменитый футболист и тренер – ласково звал его Давыдкой.

Дэвик приучился бегать легкоатлетические кроссы и даже в пожилом возрасте, облачившись в тренировочный костюм, совершал порой многокилометровые забеги.

В те годы Бронштейн неимоверно много работал над шахматами: свет в его каморке горел до поздней ночи. Он анализировал, делал выписки, размышлял над шахматами, играл в турнирах и бесконечные партии блиц.

Выглядел он очень импозантно. Лариса Вольперт до сих пор не забыла Москву 47-го года, чемпионат страны среди женщин, гостиницу «Киевская». Четыре девушки-шахматистки в одной комнате. Вдруг явление: молодой, кудрявый, энергичный, черноглазый – Дэвик Бронштейн. С двумя буханками хлеба, вкус которого она помнит до сих пор.

Период недоедания кончился, но не забылся. Бронштейн в те годы, да и в зрелом возрасте любил поесть и ел необычайно много. Еще живы свидетели, помнящие молодого Дэвика, съедавшего в один присест несколько бифштексов.

«Питаться надо хорошо, это необходимо для работы мозга. Хлеб я ел, хоть и не всегда, во время войны, – говорил Бронштейн, – теперь я предпочитаю другие продукты…»

Но на внешнем виде такое поглощение пищи никак не отражалось: всю жизнь он оставался худым и почти до самого конца был очень подвижным и ходил очень быстро.

После закутка на «Динамо» Бронштейн получил комнату в коммунальной квартире, и молодой Юра Авербах частенько захаживал к нему. Юрий Львович вспоминает, что комната Бронштейна была завалена шахматными книгами, журналами и бюллетенями. Совсем так же, как квартира в Афанасьевском переулке на Арбате, где я бывал полвека спустя.

Его работа в «Динамо» была типичной синекурой: Бронштейн только получал там заработную плату. Это было в порядке вещей в те, да и во все времена в Советском Союзе: жизнь армейских спортсменов высокой квалификации была вольготной. Солдат-радист Бронштейн в дивизии имени Дзержинского не появлялся; его отец раз в месяц аккуратно приезжал туда за солдатским пайком.

Одно время Дэвик числился в пожарной части. Раз в три-четыре месяца там устраивалась проверки, спортсмены заранее о них оповещались. Так было и в мае 1951 года, когда майор, проверявший состав подразделения, выкрикнул его имя.

Мастер Магергут, тоже выступавший за спортивный клуб «Динамо», сделал шаг вперед и четко, как его учили, отрапортовал: «Рядовой Бронштейн отсутствует в связи с игрой в матче на первенство мира по шахматам!»

Авербах утверждает, что за свою долгую профессиональную карьеру не видел никого, кто играл бы молниеносные партии так, как играл Давид Бронштейн в те годы. Признавая, что Петросян, Таль, Фишер были выдающимися мастерами блица, Авербах уверяет, что такой концентрации необычных планов, блистательных атак и нешаблонных решений, какие встречались в партиях молодого Бронштейна, ему никогда больше не довелось видеть.

Но блистал он не только в блице. Один за другим приходят успехи. И какие! Буквально на одном дыхании, он обходит лучших шахматистов мира, в том числе Кереса и Смыслова, ближайших конкурентов Ботвинника. В 48–50-м годах Бронштейн дважды делит первое место в чемпионатах СССР, блестяще выигрывает межзональный турнир в Сальтшёбадене, делит победу на турнире претендентов в Будапеште. Выигрывает матч у Болеславского и выходит на Ботвинника. Попутно громя соперников едва ли не под ноль в первенствах Москвы и в матчах, играя за сборную Советского Союза.

Его имя известно каждому, даже людям далеким от шахмат. Тем более, многочисленным любителям игры, спешно хватавшим карандаши, чтобы записать отложенную позицию, старательно выводя за голосом знаменитого футбольного комментатора Вадима Синявского: