Давший клятву

— А, ты про другую моральную поддержку, — протянула Шаллан.

— Беседовать с тобой иногда бывает даже слишком странно.

— Прости, прости. Я буду вести себя хорошо. — Она села так чинно и собранно, как только могла сесть, завернувшись в одеяло и с волосами, которые торчали во все стороны, словно побеги тернового куста.

Адолин перевел дух:

— Отец наконец-то убедил Йалай Садеас встретиться со мной. Он надеется, что у нее есть какие-то догадки относительно смерти мужа.

— Ты не так оптимистичен.

— Она мне не нравится. Странная женщина.

Шаллан открыл рот, но он ее перебил:

— Не странная, как ты. Странная… в плохом смысле. Она всегда оценивает все и всех, с кем встречается. И всегда обходилась со мной, как с ребенком. Составишь компанию?

— Конечно. Сколько у меня времени?

— Сколько тебе нужно?

Шаллан окинула взглядом себя, закутанную в одеяло и с растрепанными волосами, щекотавшими подбородок.

— Много.

— Тогда мы опоздаем. — Адолин поднялся. — Но ее мнение обо мне вряд ли станет хуже, чем есть. Встретимся в гостиной Себариаля. Отец хочет, чтобы я взял у него несколько отчетов по торговле.

— Скажи ему, что выпивка на рынке хорошая.

— Да уж… — Адолин снова посмотрел на пустой кувшин из-под рогоедского светлого, потом покачал головой и вышел.

Через час Шаллан — искупавшаяся, с макияжем и волосами, которые кое-как удалось взять под контроль, — явилась в гостиную Себариаля. Помещение было больше ее комнаты, а дверь на балкон такая огромная, что занимала половину стены.

Все вышли на широкую террасу, с которой открывался вид на поле внизу. Адолин замер у перил, затерявшись в раздумьях. Позади него Себариаль и Палона возлежали на кушетках, подставив спины солнцу, и им… делали массаж.

Стайка слуг-рогоедов массажировала, занималась угольными жаровнями или покорно стояла с подогретым вином и прочими нужными вещами. Воздух, особенно на солнце, не был таким прохладным, как почти все предыдущие дни. Это оказалось почти приятно.

Шаллан ощутила смесь смущения — этот пухлый бородатый мужчина в одном полотенце был великим князем — и гнева. Она только что приняла ледяную ванну, наливая ковши воды себе на голову и не переставая дрожать. Девушка считала это роскошью, поскольку ей не пришлось самой носить воду.

— Как могло случиться, — возмутилась Шаллан, — что я все еще сплю на полу, а у вас кушетки на балконе?

— Ты великий князь? — пробормотал Себариаль, даже не открыв глаза.

— Нет. Я Сияющий рыцарь, и, сдается мне, это ранг повыше.

— Понятно, — сказал он и застонал от удовольствия, испытанного при прикосновении массажиста. — Означает ли это, что ты можешь заплатить за то, чтобы тебе из военных лагерей привезли кушетку? Или ты по-прежнему полагаешься на жалованье, которое плачу я? Жалованье, которое, стоит заметить, полагается тебе за помощь со счетами в качестве письмоводительницы, чего я не видел уже много недель.

— Тури, но она ведь спасла мир, — напомнила Палона с другой стороны от Шаллан. Гердазийка также не открыла глаза, и, хоть лежала лицом вниз, ее защищенная рука была всего лишь наполовину спрятана под полотенцем.

— Видишь ли, я думаю, она не столько спасла его, сколько отложила уничтожение. Моя дорогая, там полный хаос.

Поблизости главная массажистка — крупная рогоедка с ярко-рыжими волосами и бледной кожей — приказала, чтобы для Себариаля принесли партию разогретых камней. Бо́льшая часть слуг, скорее всего, были ее родственниками. Рогоеды любили заниматься каким-нибудь делом сообща.

— Хочу заметить, — продолжил Себариаль, — что это твое Опустошение пустит псу под хвост годы моей работы.

— Но вы же не можете винить в этом меня! — возмутилась Шаллан и скрестила руки на груди.

— Это ты выгнала меня из военных лагерей, — возразил Себариаль, — хоть они весьма неплохо выжили. Остатки тех куполов защитили их от того, что пришло с запада. Большой проблемой были паршуны, но с ними теперь все решено — они маршируют на Алеткар. Поэтому я планирую отправиться назад и вернуть свою землю, прежде чем другие захватят ее. — Он открыл глаза и посмотрел на Шаллан. — Твой молодой принц не хотел этого слышать — он беспокоится, что из-за меня вам не будет хватать сил. Но военные лагеря жизненно важны для торговли; мы не можем полностью оставить их в распоряжении Танадаля и Вамы.

Великолепно. Еще одна проблема, о которой надо подумать. Неудивительно, что Адолин выглядит таким рассеянным. Он отметил, что они опоздают на встречу с Йалай, но, похоже, не очень-то хотел туда отправляться.

— Будь хорошей Сияющей, — посоветовал ей Себариаль, — и сделай так, чтобы остальные Клятвенные врата заработали. Я создал отличную схему взимания налогов за проход через них.

— Какой вы черствый.

— Так надо. Единственный способ выжить в этих горах — обложить налогами Клятвенные врата, и Далинар об этом знает. Он поставил меня во главе торговли. Дитя, жизнь не останавливается во время войны. Всем по-прежнему нужны новые туфли, корзины, одежда и вино.

— А нам нужен массаж, — прибавила Палона. — И почаще, если мы собираемся жить в этой ледяной пустоши.