ДАзайнеры

– Общее собрание жильцов нашей Пустыни, то есть Дазайнеров, прошу считать открытым, – попытался пошутить Кочубей, бросая взгляд на хозяина дома. Большинство присутствующих надеялись, по всей видимости, получить какие-то объяснения от Фортунатто, но не решались задать ни один вопрос, находясь под властью обаяния этого холеного итальянца.

– Полагаю, – прервал молчание Фортунатто, – вы все хотите знать, кто я такой и почему занимаюсь этим проектом. Ва бене. Вы можете удивиться, но и я здесь наемный работник. Меня пригласили, как и всех вас. Год назад я получил послание, где сообщалось о некоем Проекте Ремифологизации Дазайнеров, там же были оговорены условия моего участия в роли Амбассадора, в том числе проживание в этом доме. Раздумывал я недолго, переместился сюда из Сфакиона и сразу приступил к делу. Поскольку мсье Кочубей является автором концепции, я и не предполагал, что он находится в полном неведении об истинных заказчиках сего действа.

Собравшиеся недоуменно посмотрели на Кочубея, а тот только неловко пожал плечами. Сказать было особенно нечего, все слова вдруг закончились.

– Ну, это не повод расстраиваться, друзья, – оптимистично прервал всеобщее тягостное молчание Буффон. – Мы ведь не бросим все так, не доведя до конца? А? И какая, в сущности, разница, кто заказчик? Наверняка какой-нибудь еще один Дазайнер или СверхДазайнер.

– Зааагааадочный Даааазайнер над всеми Даааазайнерами, – поддержала Дама, нарочито растягивая звуки.

– Вполне возможно, – задумчиво отозвалась Селёдкина.

– Ну что же, – смущенно проговорил Кочубей. – Несмотря на то, что мы не получили ответы на все наши вопросы, собственно, все осталось по-прежнему. И Пустыня, и мы.

Будянские блаженно улыбались, не выказывая никаких признаков неудовлетворенности, Лёва и Тюкин рассматривали кадры отснятой пленки, не особенно вникая в разговор.

– Хорошо, – приободрился Кочубей. – Тогда, пожалуй, мы еще раз должны обговорить наши действия и условный сигнал.

Фортунатто довольно крякнул и склонился над столом, где Кочубей разложил свой чертеж. Все остальные придвинулись ближе и увлеклись обсуждением деталей предстоящего Запуска Кродера.

Легкий бриз ласково обдувал присутствующих. Было тепло и пасмурно.

* * *

Облака образовывали конфигурации всевозможного характера: от взбитых сливок до размазанных сгустков простокваши и следов пролитого кефира. Дама любовно разглядывала разводы кофейной гущи на дне чашки, с тоскливой нежностью поглядывая на Пинкертона.

– Не думала, что этот день наступит так внезапно, – вздохнула она уже, наверное, в сотый раз за последние сутки. – А как же мы потом? И наша Пустыня… – глаза ее наполнились слезами. Она смахнула набежавшую волну ностальгии. – Неужели завтра? А вдруг все исчезнет, как будто ничего и не было, и мы вернемся обратно туда – в повседневный мир. Что же мы там будем делать, а?

Она по-детски с надеждой взглянула на Буффона, ища ответа. Но тот был погружен в мрачные раздумья.

– Да уж, – только и смог вымолвить он. И тоже глубоко вздохнул. Они посидели молча.

– Хотя надо признать: пока мы двигались к цели – все было хорошо. Но мы не можем быть счастливы даже здесь вечно. Если представить себе, что мы не имели бы никакой цели, конечной точки. Что бы с нами сталось? Это как в отпуске, если знаешь, что скоро нужно возвращаться домой, ты берешь от этого места максимально: вдыхаешь каждую частицу воздуха, пытаешься ухватиться за каждую секунду. Но как только ограничение по времени исчезает, сразу становится невероятно скучно. Хуже того, перестаешь что-либо различать – дни, недели, месяцы, годы. Но когда что-то заканчивается, все равно невыносимо грустно, даже если понимаешь, что так продолжаться дальше не может.

– Вот именно, – кивнул Буффон обреченно. – Вечная диалектика идеального и материального. Ничего не поделаешь. Не было бы сознания, не было бы скуки и сожаления. Вот и выбор человеческий. Каждый думает: а что я буду делать в раю, к тому же целую вечность? Но все очень просто – стоит только сознание отключить – и не будет никаких проблем! Вообще никаких проблем, вот как у Пинкертона.

– Только я все равно бы остался здесь, – задумчиво добавил он через паузу. – Можно было бы придумать новую цель. Но, похоже, придется нам возвращаться к своим пенатам. Переживать этот проклятый Дазайн, как ни крути, можно только при недостатке чего-либо или в противопоставлении чему-либо.

– А по-моему, мы торопим события, – приободрилась Дама. – Во-первых, мы совсем не представляем, что произойдет после запуска Колеса. Вдруг эта новая цель возникнет сама собой.

– Точно! Представляете, к нам сюда хлынут потоки Дазайнеров, и нам придется оборудовать для них новые точки, придумывать задания. Тогда появится много работы. Хотя, – немного поразмыслив, печально сказал Буффон, – есть и другой вариант. Мы все проснемся каждый в своей постели с нашей прежней экзистенциальной тоской, и подумаем, что это был всего лишь сон.