ДАзайнеры

– Они кого хочешь убедят. Ну да ладно, только вот теперь еще страшнее. Не отвертишься, не убежишь, не спрячешься.

Буффон по-дружески взял Кочубея под руку, и они направились к выходу из амфитеатра, чтобы, преодолев пространство и время, вновь оказаться в Пустыне.

* * *

Кочубей встал с постели весь разбитый, так как накануне не мог уснуть из-за переполнявших его мыслей и чувств. День зимнего солнцестояния в Москве выдался на редкость мрачным и совсем не солнечным. Декабрьский сумрак легко мог бы вызвать депрессию даже у самого оптимистичного Дазайнера, но Кочубею было не до того. Внутри него все трепетало, как перед сложным экзаменом или защитой диссертации, во рту пересохло. Он торопливо выпил стакан воды, умылся, оделся и решил незамедлительно отправиться к Буффону и Даме, рассчитывая на завтрак в их компании. Едва справившись с внутренним волнением, он приложил кольцо с руной Хагель к двери своей квартиры и очутился в теплом и влажном микроклимате Пустыни.

– Йоль! – крикнул Буффон, взмахнув рукой. Дама напряженно повела плечами и приподнялась навстречу Кочубею.

– Ну, как настроение? У нас еще есть время выпить чашечку кофе, – он взглянул на большие часы, висящие на одиноком безлистом дереве (Пинкертон уже был отправлен в другую точку).

– Согласно астрономическим данным сегодня, 22 декабря, момент зимнего солнцестояния наступит в 10 часов 2 минуты 19 секунд, – отчеканил Буффон, глядя в записи своего оранжевого блокнота.

– Вот именно, – Кочубей подсел к столику.

– Доброе утро, – Дама подала ему блюдце с круассаном. Ее рука еле заметно дрогнула.

– Ничего, ничего, – успокоил ее Кочубей, отхлебывая кофе из тонкой фарфоровой чашки. – Фортунатто должен появиться на позиции минут через пятнадцать-двадцать.

– У нас все готово, – Буффон нацепил на голову агрегат с линзой.

– Сигнал увидите на южном направлении, – Кочубей указал в сторону, противоположную от дерева, – поскольку мы поменяли конфигурацию, это где-то вон там.

– С этим мы уже определились, – Буффон поднял с земли большой компас и положил себе на колени.

– Так, так, – Кочубей механически жевал слоеную сдобу, пытаясь собраться с мыслями. Дама беспомощно глядела на него, нервно теребя в руках салфетку. Он смахивал ежесекундно с колен падающие крошки, наконец, доев круассан, вытер с губ крем и подлил себе молока в кофе. – Ну, вроде бы все идет по плану, – жизнеутверждающе проговорил он, выпив одним глотком теплый напиток. Буффон, казалось, был абсолютно спокоен: он деловито настраивал линзу, крутя ее около правого глаза.

– Что же, пора, стало быть, перемещаться в свою локацию, – Кочубей встал из-за стола.

Дама поднялась вместе с ним, не говоря ни слова. Он направился в сторону дверного косяка. Дама вдруг вскрикнула:

– Мсье Кочубей! А вдруг мы уже не будем прежними после, вдруг мы исчезнем навсегда, и это наша последняя встреча, – со слезами в голосе простонала она.

Кочубей остановился у дверей, не поворачиваясь к ней, сглотнул комок в горле. Затем медленно обернулся и посмотрел на них с Буффоном долгим трогательным взглядом.

– За это не стоит волноваться, мы в любом случае никогда не останемся прежними.

Дама неожиданно бросилась к нему на шею и зарыдала. Кочубей по-отцовски погладил ее по голове и прибавил:

– Я уверен, мы обязательно еще попьем вашего замечательного кофе, и я съем столько круассанов, сколько в меня влезет.

Буффон помахал ему рукой издалека:

– До скорой встречи, дорогой, мсье Кочубей! Поторопитесь! Фортунатто скоро будет на позиции!

* * *

Кочубей открыл дверь и вышел с другой стороны косяка в своей точке Хроноса. Его ждала Кора, одетая в древнегреческую тунику, уложенную мелкими складками. Она стояла в большой лодке, украшенной на форштевне парой лебедей, переплетающих шеи. Ее взгляд был устремлен на северо-восток, откуда Фортунатто должен был подать сигнал. Кочубей залюбовался этим зрелищем, но она оглянулась и нарушила миг очарования. Он ускорил шаг и, подбежав, быстро забрался в лодку по деревянной лестнице, приставленной сбоку. Она схватила его за руки и вновь устремила взор в сторону воображаемого центра шестилучевого Колеса.

– Ты чудесно выглядишь, – сказал он.

– Я тебя уже заждалась, – сказала она.

Они скрестили руки в форме руны Одала.

– Тебе не страшно? – спросил он.

– Мы ведь вместе, – просто ответила она.

Все его волнение будто рукой сняло, и он тоже стал вглядываться в пепельное небо над рыжими барханами. Легкий ветерок развевал их волосы, и шелковый парус с огромной вышитой красной руной надувался у них за спиной. Она прекрасно справилась со своей задачей: алая литера идеально вычерчивалась на белоснежном фоне. Кочубей прикрыл глаза от нахлынувшего потока блаженства. «Вот бы так и простоять тут целую вечность», – подумал он.