ДАзайнеры

Хьюман поднял глаза и лихорадочно попытался оформить поток мыслей, но ему никак не удавалось вычленить главное. Он выдавил:

– Это не она, то есть это не эта женщина.

Лицо учителя просветлело:

– Ты действительно видишь, мой мальчик? Ты вправду видишь его?

– Да, – преодолевая комок в горле, пролепетал Хьюман.

Учитель обнял Хьюмана за плечо и подвел к портрету:

– Вот он – Человек! Ты видишь Его? Всемогущего, Творца, соединившего в себе два великих начала, гармоничного до совершенства, как сама природа. Здесь и ты, и я, и она…

Хьюман, переполненный чувствами, схватил коробку и выбежал на улицу. Он поставил ее рядом со всеми остальными вещами и остановился, чтобы отдышаться. В этот момент на другой стороне улицы он заметил девушку, в которой узнал черты, изображенные на портрете учителя. Он невольно улыбнулся ей какой-то полусумасшедшей улыбкой и в тот же миг завертелся в кабине машины времени.

Открыв глаза после очередного перемещения в веках, Хьюман узрел перед собой огромную аудиторию с деревянными скамьями, высоким потолком и большими окнами. Сам он стоял на подиуме. Перед ним на кафедре лежала кипа бумаг, исписанных мелким шрифтом с формулами, рисунками и чертежами. Слушатели, по всей видимости студенты, галдели и теснились у выхода. Но немногочисленная группа молодых людей, похоже, не намеревалась покидать лекционный зал. Они стояли неподалеку от Хьюмана и жарко спорили. До него долетали отдельные фразы, но уловить суть не удавалось из-за общего шума. Хьюман решил взглянуть на конспекты. Он нашел первый листок и прочитал заголовок: «Anticipatio. Interpretatio Naturae». И далее его взгляд побежал по тексту: «…опыт есть, прежде всего, искусное руководство духом, которому мы не позволяем предаться поспешным обобщениям и который учится сознательно варьировать свои наблюдения над природой, сознательно сталкивать между собой…». Его чтение прервал звонкий женский голос:

– Господин профессор, помогите разрешить наш спор. Каким образом чистое пользование разумом способно привести к полному господству над природой? Ведь человек сам по сути природен, следовательно, и разум природен, и нападение и принуждение…

Хьюман почувствовал себя в ловушке. Голос девушки продолжал звучать, но он не понимал смысл слов. Мысли в голове лихорадочно завертелись. Он боялся того, что она закончит, наступит тишина, и все с надеждой и благоговением обратят к нему взоры. Да, это была задача потруднее всех предыдущих. Он стал соображать: «Я – человек двадцать первого века, значит все, что было достигнуто несколько сотен лет назад, для нас не представляет ничего непостижимого, то есть все эти идеи должны быть чем-то вроде фундамента для моих знаний. Я должен был впитать их с молоком матери, следовательно…». В этот момент он обратил внимание на тишину, царящую в воздухе.

Хьюман кашлянул и решил рискнуть:

– Да, вы правы в своих рассуждениях. Действительно, невозможно покорить природу, не подчинившись ей. Но к вопросу о познании: ощущение господства над миром, которое дает нам наличие разума, довольно иллюзорно. Рацио дает нам возможность лишь измерить природные процессы, затем обобщить случайные наблюдения, но эти данные могут претендовать на истинность до тех пор, пока не встретится противоположный пример. Истинное же толкование бытия природы, да и человеческого бытия не ограничивается рациональным познанием. Но это тема уже другой лекции.

Хьюман остался доволен собой и тем, какое впечатление он произвел на слушателей. Через несколько секунд зал опустел. Хьюмана обеспокоило то, что не последовало следующего перемещения. Он недоумевал, так как считал, что прошел тест благополучно. Тут он услышал шаги. В зал вернулся одни из студентов, принимавших участие в дискуссии:

– Господин профессор, я хотел спросить, вы прочитали мою работу?

Хьюман растерялся и промямлил:

– Н-да, разумеется.

– Могу я забрать конспект? – оживился студент.

– Конечно, конечно, – неуверенно бормотал Хьюман.

Студент подошел к кафедре и начал собирать лежащие на ней страницы. Когда все листы были собраны, он вопрошающе взглянул на Хьюмана. Тот в замешательстве выдавил:

– Да, довольно интересно.

Хьюман хотел этим ограничиться, но студент воспринял его слова как начало длинной тирады – он присел на скамью и разложил конспекты перед собой. Тогда Хьюман решил выйти из положения:

– Вы знаете, я думаю, что это долгий разговор. Я предлагаю перенести его на другое время. Но в целом я хотел бы отметить, что ваша работа могла бы произвести фурор в научном мире. Важно то, что у вас есть свой стиль, хотя бы стремление к нему… (общие слова, которые обычно говорили при критике чьих-либо работ в школе, Хьюман решил их вставить для пущей важности). И вдруг, к своему удивлению, не успел он договорить последнюю фразу, как ужасный грохот оглушил его, и он открыл глаза в другом временном пространстве.