Даже если ты уйдешь (СИ)

Он проклял эту чертову пробку, пока добрались до подъезда и поднялись в квартиру. А там начался ад. Несмотря на противорвотный препарат, который прописали перед химией, ее сильно вывернуло. Цепляясь за края белоснежного унитаза, она плакала и дрожала от острых спазмов. Казалось, это никогда не закончится. Муслим зашел в ней, нагнулся и собрал ее волосы, которые уже болтались сосульками.

— Уходи! Не надо на это смотреть! — заныла Эсми, протирая рот внешней стороной ладонью. — Это мерзко.

— Ты что забыла кто я? — попытался пошутить муж. — В день нашего знакомства тебя точно также вывернуло у меня в кабинете.

— Это было на следующий день, — проговорила она и вновь склонилась над ободком.

— Мама!

— Мама!

Из комнаты выбежали двойняшки и остановились в ступоре, увидев маму и отчима. Глаза Ситоры вмиг наполнились слезами.

— Мама, тебе очень больно? — спросила она тоненьким голоском.

— Дети, это нормальная реакция организма, — спокойно объяснил Муслим, чтобы не пугать их. — Посидите пока у себя, хорошо?

Эсми даже головы поднять не смогла. Когда она читала и смотрела про побочки, то не думала, что все будет настолько тяжело. И это было только начало.

*Песня "Девочка, которая хотела счастья" группы "Город 312"

Глава 34. Цветок без лепестков

Волосы начали выпадать дней через десять после второй химии. На дворе было уже начало марта, Эсми только пришла в себя, ее перестало тошнить, бросать в жар, штормить и выворачивать, прошли язвочки во рту. Муслим был на работе, дети в школе, а к ней приехала мама. Она всегда встречала родителей с улыбкой, пусть и наигранной, чтобы только они не волновались.

Пока мама готовила на кухне, Эсми пошла в душ, собрав волосы в пучок. После, стоя перед зеркалом, она сняла с головы мягкую резинку, а вместе с ней в ладоони оказался и черный клок. Посмотрев на него, Эсми затряслась и бросила все на прохладную плитку. Затем снова посмотрела на свое отражение в зеркале, зарылась пальцами в некогда густую шевелюру, провела ими от корней до кончиков и вытащила несколько локонов. Сев на бортик ванной, она все еще сжимала их в руках, раскачивалась вперед-назад и мычала от обиды. После первой химии они не выпали, и Эсмигюль уже подумала, что вошла в число счастливчиков, у которых волосы остаются на месте. Процент небольшой, но шансы были. А теперь надежды не осталось.

— Эсми! Ты все? — в дверь ванной постучалась мама. — Эсми, почему не отвечаешь?

— Я всё, — смахнув слёзы, ответила дочь. — Вытираюсь и выхожу.

— Доча, пожалуйста, не закрывайся, — взмолилась мать. — Я переживаю.

— Все хорошо, мам, не беспокойся.

— Я накрыла на стол. Может, хоть поешь? Сейчас папа приедет.

— Поем, мам, — пообещала она и вся застряслась.

Еще несколько минут ушло на то, чтобы собраться. Она, как могла, расчесалась, сделала хвостик, умыла лицо и натянула улыбку. В тот день она сказала об этом только одному человеку — Вике — и попросила у нее помощи.

* * *

— Может, пока просто сделаем вам пикси? Жалко, — щупая мягкие иссиня-черные волосы подруги хозяйки, с досадой произнесла мастер Анжелика.

— Боюсь, даже пикси мне уже не поможет, — подбородок ее задрожал. — Они все равно выпадут. Лучше резать, не дожидаясь перитонита.

В зеркале Эсми увидела, как Анжелика посмотрела на Викторию и поджала губы, а та лишь молча кивнула, давая отмашку.

— Давайте, девочки, сделаем это наконец, — Эсми сама же подбодривала их, хотя было страшно до мурашек.

Девушка взяла в руки в машинку и включила ее. Сначала вниз полетела одна прядь, следом вторая, третья, четвертая. Женщина закрыла глаза и прикрыла их рукой — лишь бы не видеть, как уходит весомая часть ее индивидуальности, ведь она так любила свои волосы, ухаживала за ними, делала маски, подравнивала кончики именно в этом салоне. Эсми почувствовала, как ее вторую руку сжали теплые пальцы. Она сразу поняла, что это Вика. До самого последнего волоска, подруга была рядом и приговаривала:

— Цветочек, все будет хорошо. Они вырастут. Обязательно вырастут.

В салоне в этот час уже никого не было. Эсми специально попросила принять ее перед закрытием, чтобы посторонние не глазели. Закончив работу, мастер пожелала Эсмигюль скорейшего выздоровления и ушла, а Вика сходила в кабинет и вернулась с длинными платками разных цветов.

— Утром заехала в один бутик, набрала для тебя платочков, — Кимская старалась быть оптимистом, улыбалась и подбадривала, хотя у самой руки тряслись. — Смотри, если оливковый. Тебе всегда шел этот цвет.

Она покрыла голову подруги, но тут же поморщилась, потому что ее лицо тут же стало каким-то болезненно зеленым.

— Нет, не пойдет. — отбросив его на соседнее кресло, она вытянула нежно-розовый палантин. — Пощупай, какой материал мягкий. Весной и летом — самое то.

— Да, правда хороший, — безэмоционально ответила Эсми, продолжая рассматривать свое отражение.