Даже не вздумай!

Взяв его лицо в руки, я жду, когда он посмотрит мне в глаза и убеждаюсь, что он внимательно слушает.

– Организация похорон это само по себе тяжело. Я даже не говорю о похоронах дочери или младшей сестры. Твоя мама уже и так проходит через многое. Я просто хочу сделать хоть что-то, чтобы облегчить эту ситуацию для нее… для тебя.

– Я не хочу взваливать эту ношу на тебя, но, в то же время, я сделаю все, что угодно, чтобы снять с мамы хоть немного ответственности и забрать всю возможную боль, – произносит он в раздумьях.

– Все будет хорошо, – Я смотрю в его глаза, надеясь, то он видит, насколько серьезно я настроена. – Позволь мне разобраться с этим. Если ей это не понравится, я отстану.

Он снова глубоко вздыхает и медленно кивает, глядя мне в глаза.

– Дай мне знать, если будет слишком тяжело, и я возьму все на себя. – Он поглаживает меня по щеке.

– Обещаю.

Мы еще немного обнимаемся, пока я не решаю, что нам пора.

– Поехали, – говорю я ему. – Твоя мама дома совсем одна, и ты ей нужен. Можешь сначала позвонить Тэнку, а потом мы поедем.

Он с шумом выпускает воздух из легких и поднимается, после чего ставит меня на ноги. Миллер идет к входной двери, рядом с которой лежат наши сумки, подхватывает их, чтобы отнести в машину, и начинает копаться в карманах в поисках телефона. Я наблюдаю из окна, глядя, как он кладет сумки в машину и водит пальцем по телефону, чтобы позвонить Тэнку.

Я прохожусь по всему дому, чтобы убедиться, что все окна и двери закрыты, затем спускаюсь обратно на кухню и мою посуду. Закончив, беру со стола свою сумку и сажусь в гостиной, ожидая, когда Миллер закончит звонок.

Я включаю телевизор и сразу попадаю на спортивный канал. Транслируют лучшие момент вчерашней игры «Драконов». Репортер говорит, что это – один из лучших матчей Миллера. Следом он добавляет, что вчера, должно быть, был один из лучших дней в его жизни. Я качаю головой, ощутив резкую боль в груди.

За моей спиной раздается хриплый смешок Миллера.

– Если бы они только знали, да? – бормочет он, нахмурившись в экран, после чего поворачивается ко мне. – Ты готова?

– Да, поехали, – отвечаю я, выключив телевизор.

Следую за Миллером к двери и забираю у него ключи.

– Что ты делаешь? – спрашивает Миллер и пытается отобрать их.

– Ты слишком много выпил вчера, поверь мне. В твоей крови сейчас слишком много алкоголя. И, учитывая обстоятельства, я ни за что не дам тебе сесть за руль. – Надеюсь, я не слишком перегибаю палку с утра пораньше. Знаю, что в конце концов он уступит мне.

Он сдается и безвольно роняет руку.

– Да, ты права, – выдыхает он и бредет к машине.

Открыв дверь со стороны водителя, он помогает мне сесть. Даже в самые ужасные моменты он остается джентльменом.

Мы выезжаем на дорогу и несколько часов едем к его дому. Миллер указывает мне на то самое замерзшее озеро, на котором он научился кататься на коньках. Тогда он и влюбился в хоккей и осознал свой потенциал в качестве игрока. Мы продолжаем поездку и заезжаем в маленький городок, в который они с семьей переехали, когда Миллеру было десять. Там был настоящий каток и собственная хоккейная команда, в которую он сумел вступить. Миллер показывает мне разные места, которые много значат для него. Школа, дома друзей. Даже кафе, в котором у него случился первый поцелуй с девочкой по имени Меган.

Через несколько минут он просит меня повернуть в сторону частного сектора. Спустя еще какое-то время мы останавливаемся у маленького красивого коттеджа.

– Вот и он, – говорит Миллер, осматривая дом своего детства.

Он выходит из машины и забирает сумки с заднего сиденья. Вместе мы идем по узкой дорожке. Его взгляд блуждает вокруг. Миллер вспоминает все моменты, которые он провел здесь вместе с Мией. Мы подходим к входной двери, и Миллер глубоко вздыхает прежде чем постучать.

Через несколько секунд дверь открывается, и на пороге показывается миниатюрная женщина. Мама Миллера. Увидев сына, она в слезах бросается к нему, и он легко ловит ее, уронив сумки. Миллер крепко держит ее и каким-то образом заводит обратно в дом. Они идут в гостиную, и я следую за ними, оставив сумки у двери.

Войдя в кухню, я открываю пару неверных шкафчиков, наконец нахожу стакан и наполняю его водой, после чего возвращаюсь в гостиную. Бедная женщина изо всех сил пытается взять себя в руки. Я передаю ей стакан воды, утирая глаза рукой.

– Мне так жаль, что тебе пришлось увидеть это, дорогая. Я Джулиетт. – Она отпивает из стакана, чтобы успокоиться.

– Все в порядке, – отвечаю я. – Я понимаю. Я Дэни.

Она одаривает меня ослепительной улыбкой, которая очень похожа на улыбку ее сына. Они с Миллером поднимаются.

– Приятно познакомиться. – Джулиетт улыбается, подойдя ближе и взяв меня за руку. – Я очень многое о тебе слышала.

– Спасибо. – Я тоже встаю. – Сочувствую вашей утрате.

Мама Миллера с силой прижимает меня к себе, а затем, отстранившись, смотрит на мое лицо и горестно выдыхает.

– Вы с Мией были бы такими хорошими подругами, – искренне произносит она.